Мир был ее сном.
Стоя за кафедрой, над стопкой конспектиков собственных лекций, полных раскиданных по листам закорючек-сокращений и странных значков, на которые достаточно бросить краткий взгляд, чтобы все, что надо, всплыло в памяти... стоя за кафедрой, она смотрела вперед, не моргая, но слегка прищурив глаза и держа всю комнату в поле зрения. Как воин. В ней это осталось до сих пор.
Но он исчезал, этот беспристрастный неморгающий взгляд, если среди лохматых, подвижных и шумных вдруг появлялся Дар.
Дар... его звали Дар. Второе имя, которое просто было, но не звучало, - Дарий. Как Вероника для Рон, как Владислав для Влада...
Дар... ребенок в свои тринадцать. Умный и любознательный ребенок. Но посмотри ему в глаза - и почувствуешь, на уровне души почувствуешь, силу и волю, свозящую в непостоянной зеленоватой синеве. А его черты повторяют черты отца. Только Дар не солдат. Только Дар не Бог. Дар сам по себе. Он - неизвестность. Он - надежда. Он - тайна. Даже в самом простом смысле: ссорясь с ним, не понимая его, разочаровываясь в нем, Дан сжимает кулаки и с гордостью говорит: "Он мой сын! Он воин в пятом поколении! В нем моя кровь. Подождите пару лет, и он станет великим человеком"...
Жить с этой ложью. Позволяя Дану считать своим сыном чужого ребенка... Жестоко.
Но Дару не сказать, кто был его отец, - жестоко? Или гуманно?..
А он бы понял. Как его отец, который не знал, что значит не понять того, кого любишь. Но просто всему свое время.
Рон умела быть жестокой. Рон умела быть доброй. "Врач... и по совместительству снайпер..." Двое в одном. И у обоих - кровь на руках. А чем кровь на руках солдата отличается от крови на руках врача? Ведь это все та же человеческая кровь.
...Слякоть, бессмысленные разговоры соседей за изгородью...
- Люди живут теперь дольше. И почти не воюют.
- Это хорошо.
- Плохо. "Университет" еще этот...
- Ага. Кланов нет. А люди все равно разделены.
- Солдаты... земледельцы...
- ...ученые... книжные черви!.. Сколько в этом "Университете" хороших мальцов пропало!..
Рон идет мимо, обняв Дара за плечи. Мать и сын одинакового роста. Но Дару только тринадцать, он еще вырастет. И будет очень похож на Влада.
По небу летят острова. Старики говорят, парад продлится еще несколько дней.
Глава четвертая. Верю в сны.
Видения с высоты забавляли меня. Я щурился на свет и вглядывался в жизнь на земле. Пытался понять, что это за цивилизация там, внизу, накрытая моей ползущей тенью. Развалины; землянки, похожие на скопления звериных норок. Тропинки, змеящиеся в талой слякоти...
Я был огромен. Хотя когда-то был еще больше. Сейчас меня разбили на тысячи осколков, летящих в небе, подобно огромным сказочным островам. Я мог смотреть вниз с любого из них. Я мог забывать о них и оказываться ближе, если меня интересовало что-то.
Сейчас я искал мальчишку. От скачки с острова на остров у меня помутилось в глазах. Но я почуял - просто надо было вернуться много назад. И вот подо мной та самая равнина. И вот немного выше - и там еще одно поселение с развалинами, норками и паутиной дорожек.
По краям, за частоколом из срезанных по краю ржавых труб лежат настоящие поля. Я летел, путаясь в колосьях уродливых, толстостебельных злаков с тяжелыми пятнистыми зернами. Я сразмаху пронесся мимо труб, подумав, что, подуй я в них, они бы зазвучали, как орган.
Невидимый для всех остальных людей, я брел по улицам, пока не почувствовал на себе внимательный взгляд. Внимание было пристальным. Я обернулся.
Белобрысый лохматый пацан, тот самый, что сидел рядом с моим мальчишкой в первый день, смотрел на меня в упор.
Я повертел головой - больше никто меня не видел. Я был бесплотен. Я был не более чем воздух, люди свободно проходили через меня... А он - смотрел. И проводил меня взглядом, когда я поспешил убраться из его поля зрения.
...Я его нашел, когда в мой сон ворвался визг будильника, таща меня за шкирку обратно в реальность. Изо всех сил я сопротивлялся и цеплялся за этот мир. Мир, где шли, обнявшись двое - мать и сын...
Будильник давно уже перестал звонить. Меня разбудила Шура. Она беспокоилась, чтобы я не опоздал на работу. БЕСПОКОИЛАСЬ!!! ОБ ЭТОМ!!! О, как я был зол! Я наорал на нее...
Потом напялил мятый костюм, что просто некстати попался мне тогда, сгреб со стола кейс и вылетел из дома, хлопнув дверью.