Немножко поточил лясы с дедами, но у них какой-то важный опыт проходил, не стал отвлекать, в направлении основного жилища потопал.
Бабушка Пелагея с бабушкой Зейнаб очень обрадовались моему появлению, принялись хлопотать, собирая на стол, вкопанный посреди тенистой, увитой виноградом уличной веранды-столовой, всякие разносолы. Причем, вроде и дружелюбно на два голоса ворковали, а нет-нет, да с ревностью друг на дружку поглядывали, отслеживая, чьи угощения я выбираю на столе в первую очередь. Ну, понятно же, у бабушки Пелагеи подросшие дети по своим семьям разъехались, у бабушки Зейнаб вообще в живых ни детей, ни внуков не осталось, явление старшего внука — единственное развлечение за бог знает, сколько дней.
М-м-м! Долма из виноградных листьев, да со свежеиспеченным в тандыре лавашом! Но и пироги у бабушки Пелагеи с разными начинками ничуть не хуже получились. Ощутил себя этаким Винни Пухом, пришедшим в гости к кролику, слава богу, чревоугодничал на свежем воздухе, не нужно было через узкую нору после всех этих угощений пролезать. А потом деды со своей водной плантации возвратились, и на четыре голоса со своими супругами учинили мне форменный допрос на тему… да на все темы разом. И про события в мире, и про то, что слышно по части возможности возвращения родителей, и про события в нашем клане, и про планы на будущее. Им бы в контрразведке работать. Выпытали все до донышка, даже то, о чем умолчать хотел.
После плотного и вкусного обеда решил подремать чуток. Бабушка Зейнаб на мою просьбу об отдыхе быстренько застелила постельным бельем очень замечательный диванчик, стоявший вместе со столом и парой кресел в соседней секции этих рукотворных обитаемых джунглей. Только, в отличие от столовой, границы и солнцезащитный навес этой секции были выполнены не виноградом, а маракуйей, тоже плодоносящей лианой, покрытой, помимо плодов, еще и громадными душистыми цветами. М-м, великолепный фон для предстоящего сна, с трудом представляю, как, к примеру, выживают люди на родине моего отца, там же больше, чем по полгода в году — зима, а короткое лето еще и через раз выпадает холодным и дождливым. Вот, к примеру, тот же диванчик на улицу там уж точно не выставишь. Так и ютятся, бедные, на крохотных площадях за толстыми, капитальными стенами. Да еще кучу топлива жгут, бедолаги, чтобы просто не замерзнуть.
Проснулся я оттого, что кто-то ко мне подошел. Не то, чтобы тревога, тревоги я, как раз не ощущал, но раз подошли, значит, какое-то дело до меня есть.
Открыл глаза. Бабушка Зейнаб стояла и поглядывала в нерешительности в мою сторону, собираясь и одновременно не желая меня будить.
— Ага, ты проснулся! — Обрадовалась она тому, что я проснулся сам. — Там к тебе шурахи заявились. Говорят, ты их вызывал для разговора.
— А, ну, да, вызывал, — я не сразу сообразил, о чем идет речь, с шурахами я по дороге на нашу территорию всего лишь парой слов перемолвился о своих намерениях разобраться с индейцами, преграждающими мне путь к храму, благодаря которому, я, возможно, смогу вернуть в наш мир моих родителей.
Для переговоров со мной прибыло одно разумное насекомое, представившееся Шурром, с небольшой свитой из трех более мелких особей. Кстати, судя по довольно внушительным размерам и золотистому узору на панцире, своим визитом меня почтил не какой-нибудь мелкий лейтенант, а кто-то из первых детей их патриарха, Шухха. Расценил бы это как проявление большого уважения, если бы насекомым вообще была присуща подобная концепция. Только шурахи — исключительно логичные существа, у них действия всех, даже Шухха, подчинены исключительно законам целесообразности и практичности. Необходимо для дела, и патриарх будет вести переговоры с самым последним каторжником или безногим калекой.
— Мы обдумали твои пожелания, наследник клана, — пришел ко мне телепатический посыл от прибывшего ко мне на встречу разумного насекомого, — готовы выделить под твое управление наш усиленный сквад.
О, как! Я еще только собирался над тактикой курощения Тупиков поразмышлять, а мне уже не только готовое решение предлагается, но и средства для его воплощения. И, кстати, предложение со стороны шурахов поистине уникальное. Не только и даже не столько в том плане, что больше никому из людей управлять собой, точнее своими полуразумными родичами, предводители насекомых не доверят. Тут моя особенность метаморфа играет первостепенное значение. Ну, да, человечество — не телепатическая раса, а потому, обычные люди в принципе не способны осуществлять контроль на расстоянии, у людей просто мозги по-другому устроены, нет нужного органа.