Фарлав всмотрелся в толпу.
— О нет, только не это... — пробормотал он с огорчением, увидев старушку, словно вспомнил о какой-то неприятности.
Он поднял руки, привлекая внимание.
— А теперь, — заявил он громко и торопливо, — торжественный момент! Перед нами прекрасная девушка Лариса... Но она поражена страшным оружием злодея. Злодея, которого на какой-то малолюдной планетке в каком-то проезжем созвездии я вот этими самыми своими руками отпуст... э-э-э... уничтожил и убил. Но перед тем, как убить его, я отобрал у злодея лекарство! Вот тут у меня было лекарство... — Фарлав полез шарить по карманам камзола. — Щас... Где-то тут... — Он вынул из кармана баллончик и недоуменно на него уставился. — Нет, не это. Ищем дальше... Ага, вот! — Он выудил большой черный конверт, и на площади наступила тишина. — Итак! Я! Потомственный землянин! Принц Фарлав! Принес мир и покой в вашу унылую провинцию! Да произойдет чудо! Чудо инновационных нано-технологий!
Фарлав решительно раскрыл конверт и вынул из него черную плоскую штуку, напоминавшую многократно сложенный лист бумаги. Фарлав аккуратно развернул его — это оказался здоровенный круг — метров пять в диаметре, но почти невесомый. Фарлав его встряхнул, расправил как простынку и недоуменно оглядел.
— Значит, — начал он неуверенно, — излечение парализованной. Ее укрыть, что ли, надо этим одеяльцем?
Снова встряхнув круг, Фарлав накрыл им каталку с Ларисой как покрывалом. Толпа затаила дыхание. Выждав минуту, Фарлав рывком содрал покрывало. Лариса лежала как прежде. Все таким же мраморным оставалось ее лицо. Ничего не изменилось. По толпе прошел ропот.
— А! — догадался Фарлав. — Надо ж наверно наклеечку отодрать...
И он начал отдирать наклейку. Это получалось с трудом. Сперва, как это бывает с любой наклейкой в любом веке, было очень трудно нащупать ногтями край, за который цеплять. Дальше пошло легче — подскочила Наина, и они вдвоем принялись тянуть в разные стороны. Наина тянула бумажку, Фарлав — сам черный круг. Черная масляная поверхность гигантского круга и наклейка расходились медленно, в том месте, где они разлеплялись, пробегали синие искры. Толпа затаила дыхание. Губернатор напрягся, а у робота Томаса вдруг само собой возникло недоброе предчувствие, несвойственное большинству роботов.
— Не-е-е-е-ет!!! — вдруг раздался над площадью крик, полный отчаяния.
Фарлав испуганно поднял голову — и вдруг увидел Романа, который стремительно несся к нему, расталкивая толпу. Фарлав открыл рот от удивления.
— Опять эти роботы?! — взревел он обиженно. — Да сколько же вы их нашлепали, тысячу что ли? Люди! Да что же это делается?! Продажные организаторы снова пытаются отобрать мою победу! Этот мерзавец постоянно мешал мне совершать подвиги! Он хочет помешать и сейчас! Не пускайте его! Это я! Все я! Все моё!
Капрал полиции сделал знак, и наперерез Роману вышли четверо полицейских. Но куда там... Высоко подпрыгнув, Роман растолкал ногами всех четверых — от ударов его ног они разлетелись в стороны как кегли. Роман бросился к помосту... Но не успел.
С громким чавкающим звуком отодрался край наклейки, и освобожденный черный круг вспыхнул зловещими искрами, сам собой распрямился, поднялся в воздух, словно медуза, и начал вибрировать, раскручиваясь все сильнее и сильнее.
— Э-э-э... — неуверенно произнес Фарлав, на всякий случай отскочил и показал пальцем на Ларису, обращаясь к черному кругу, вертящемуся над помостом: — Вот сюда пожалуйста, на нее, на больную...
И сам на всякий случай закрыл лицо рукавом.
Нано-сверло дважды просить было не нужно: раскрутившись так, что шелест перешел в свист, а свист — в противный вой, оно ринулось вниз.
И лишь в последний момент, расшвыряв журналистов и блогеров, толпившихся у сцены с фотоаппаратами и штативами, на помост выскочил Роман, молнией прокатился прямо под опускающимся диском и, выхватив с носилок Ларису, грохнулся за помостом с другой стороны.
И в этот момент нано-сверло достигло материи. Сперва исчезли носилки — словно гигантский наждачный круг превратил их в молекулярную пыль. Затем искрящийся диск опустился на помост, и пластиковые доски жалобно скрипнули. Вскоре посредине помоста зияла абсолютно круглая дыра диаметром в пять метров. А внизу уже хрустел булыжник площади...
Нано-сверло опускалось вниз, все ускоряясь, — колодец рос в глубину, опускаясь все ниже в лунный грунт. Истошный вой доносился все более басовито, пока не перешел в рокот и толчки. Любой, знакомый с эффектом Доплера, сразу бы сообразил, что сверло стремительно ускоряется каждую секунду, поэтому звуковые волны, которые оно испускает, становятся все длиннее и длиннее относительно тех, кто остался на площади, — и потому вой кажется им уже рокотом. Чем все закончится — пока не знал никто. А Роману сейчас было не до этого.