Но, надо полагать, что в число убитых союзники записали всех моряков, не вернувшихся из десанта. Между тем 4 матроса не погибли, а попали в плен. Одного французского матроса, простреленного пулями навылет у обоих плеч, матросы из партии лейтенанта Анкудинова нашли среди трупов в ущелье на северном склоне Никольской горы. Другой французский матрос — Пьер Ландорс с «Форта» — был захвачен на вершине горы у края обрыва совершенно обезумевшим от страха и забившимся в расщелину. Двух англичан взяли в плен тяжелоранеными, и один из них вскоре умер. Трое остальных после окончания войны вернулись домой при обмене пленными. Кроме пленных, победителям достались 7 офицерских сабель, 56 ружей и множество амуниции. Когда через неделю после боя в Петропавловск пришел корвет «Оливуца», его команду удивила экипировка встречавших их боцмана 47-го экипажа Шестакова и 5 гребцов. «Когда они вышли на палубу корвета, — вспоминал один из офицеров, — то костюмировка их поразила нас своим разнообразием: у одних были английские шапки, у других французские пояса с патронами и т. п.»[98]. Самый же дорогой трофей защитники обнаружили на побережье. При отступлении английские морские пехотинцы не смогли спасти свое знамя, которое досталось в руки победителей.
Знамя британской морской пехоты, захваченное защитниками Петропавловска при отражении десанта союзников 24 августа 1854 г. Компьютерная прорисовка полотнища (135x105 см), хранящегося в Государственном Эрмитаже. Знамя доставил в столицу 26 ноября 1854 г. брат погибшего лейтенанта князя А.П. Максутова лейтенант 47-го флотского экипажа князь Дмитрий Петрович Максутов, лично повергнувший трофей к ногам Николая I. До 1925 г. знамя хранилось вместе с другими реликвиями в Троицком соборе Лейб-Гвардии Измайловского полка, затем его передали в знаменный отдел Артиллерийского музея, откуда в 1948 г. оно поступило в Государственный Эрмитаж.
На другой день 25 августа союзники не предпринимали активных действий и хоронили своих убитых. После столь тяжелого поражения контр-адмирал де Пуант окончательно решил покинуть Камчатку. Два дня его корабли чинили полученные в бою повреждения. Утром 27 августа вражеская эскадра снялась с якоря и в 9 часов вышла из Авачинской губы, отправившись к берегам Америки.
В 11 часов в Петропавловске отслужили благодарственный молебен. Вечером губернатор дал офицерам большой праздник, во время которого они единодушно решили послать с донесением о победе командира батареи № 2 князя Д.П. Максутова. Но его отъезд пришлось отложить. У раненого князя Александра Петровича Максутова началась горячка, и 10 сентября он умер. Похоронив брата, Дмитрий Максутов отправился в путь. Через два месяца он, наконец, добрался до Иркутска, и вся Россия узнала о подвиге маленького гарнизона. К этому времени империю уже потрясли неудачи при Силистрии, Альме и Инкермане, затопление Черноморской эскадры, осада и первая бомбардировка Севастополя. На этом мрачном фоне камчатские известия поражали своим безусловным триумфом. 26 ноября князь Максутов прибыл в Петербург к генерал-адмиралу великому князю Константину Николаевичу. Глава морского ведомства сразу же повез офицера в Гатчину, где Максутов поверг английское знамя к ногам императора.
Николай I щедро наградил героев Петропавловской обороны. Генерал-майор В.С. Завойко был переименован в контр-адмиралы и награжден орденом Св. Георгия 3-й степени и орденом Св. Станислава 1-й степени. Князь Д.П. Максутов получил орден Св. Георгия 4-й степени. Всех офицеров произвели в следующий чин и, кроме того, большинство наградили орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом или Св. Анны 3-й степени с бантом. Все 4 гардемарина и 2 юнкера «Авроры» были награждены Знаками отличия Военного Ордена Св. Георгия и произведены в мичманы. Награды нижних чинов оказались скромнее. Им послали 18 Знаков отличия Военного Ордена Св. Георгия, из которых 6 вручили морякам «Авроры». Из остальных 12 кресты получили боцманы 47-го экипажа Спылихин и Шестаков, боцманмат Тимофеев, унтер-офицер Абубакиров, рекрут Сунцов и др. Коме того, 26 августа 1856 г. защитникам Петропавловска в виде особой награды разрешили носить бронзовые медали в память Восточной войны не на общей для всех голубой андреевской ленте, а на боевой георгиевской.
Бронзовая медаль в память Восточной войны 1853–1856 гг. (Из коллекции M.С. Селиванова). Такими медалями на георгиевской ленте наградили всех моряков, участвовавших в героической обороне Петропавловска.
Генерал-губернатор Восточной Сибири H.Н. Муравьев просил еще генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича наградить 47-й флотский экипаж Георгиевским знаменем, а фрегат «Аврора» Георгиевским флагом. К сожалению, эта просьба не была удовлетворена. Но память о славной победе навсегда осталась в российском флоте. Гордое название «Петропавловск» последовательно носили 6 боевых кораблей, сражавшихся в русско-японской, I мировой, Гражданской и Великой Отечественной войнах. В декабре 1994 г. экипаж большого противолодочного корабля «Петропавловск» выделил матросов для укомплектования 165-го полка 55-й дивизии морской пехоты Тихоокеанского флота. В январе 1995 г. полк перебросили в Чечню, где он участвовал в февральских боях за Грозный, а в марте — апреле успешно действовал в районе Ханкалы, Аргуна, Шали и Гудермеса. Таким образом, на протяжении полутора столетий сменяющиеся поколения российских и советских моряков своими подвигами поддерживали преемственность славы защитников Петропавловска.
Победа при Петропавловске является одним из героических событий в российской военной истории. Это достаточно редкий пример, когда и за рубежом всегда высоко оценивали действия русских сил, не придумывая лукавых оправданий и полностью признавая поражение союзников. В России же значение Петропавловской победы выходит далеко за рамки просто удачного боя. Вспоминая 1854 год, военный министр граф Д. А. Милютин писал: «Известие об успешном отражении неприятеля на самой отдаленной окраине империи, на пункте, считавшемся почти беззащитным, было как бы мгновенным слабым проблеском на тогдашнем мрачном горизонте»[99]. Именно такие проблески позволили русским морякам, несмотря на неудачи Крымской войны, сохранить высокий боевой дух и веру в собственные силы. Благодаря этому настрою, ветеранам Синопа, Севастополя, Петропавловска удалось при Александре II возродить, реформировать и модернизировать российский военный флот, сделав его снова одним из самых мощных в мире.
Источники и литература
РГАДА (Российский государственный архив древних актов): Ф. 10. Оп. 3. Д. 14; Ф. 20. Оп. 1. Д. 289, 290, 334; Ф. 21. Оп. 1. Д. 80; Ф. 248. Оп. 1. Кн. 16. Д. 100, Оп. 10. Кн. 534. Д. 15, Кн. 577. Д. 3, Кн. 584. Д. 1, Кн. 592. Д. 2; Ф. 192. Картографический отдел библиотеки Московского государственного архива Министерства иностранных дел.
ГАРФ (Государственный архив Российской Федерации): Ф. 728. Оп. 1. Кн. 1. Д. 280, 304, 315, 332, 337, 384, 387.
РГВИА (Российский государственный военно-исторический архив): Ф. ВУА Д. 281, 283, 4290, 4291, 4294, 4304, 4325; Ф. 1. Оп. 1. Д. 365, 2948, 21532; Ф. 5. Оп. 1/72. Кн. 29; Ф. 12. Оп. 2 Д. 579, Оп. 4. Д. 62, Оп. 11. Д. 28, 400; Ф. 13. Оп. 3/111. Св. 181. Д. 27; Ф. 15. Оп. 1/228; Ф. 26. Оп. 1/152. Д. 230, 297, 490, 492; Ф. 29. Оп. 1/153 в. Д. 129, Д. 162а. Ч. 10, Оп. 14. Д. 25; Ф. 35. Оп. 3. Св. 124. Д. 784; Ф. 41. Оп. 1/199. Д. 63, 78, 229, 259; Ф. 52. Оп. 1. Д. 129. Ч. 4, 5, Д. 165. Ч. 1, Д. 199, Д. 202. Ч. 31, Д. 309. Ч. 58, Оп. 1/194. Д. 529. Ч. 15, Д. 551. Ч. 1, 2, Д. 586. Ч. 1; Ф. 103. Оп. 1/208а. Св. 0. Д. 33, 34, 107. Ч. 1, Оп. 1/208В. Св. 49. Д. 1; Ф. 386. Оп. 1. Д. 1–3; Ф. 395. Оп. 21. Д. 309, 706, Оп. 29. Д. 1109, Оп. 30. Д. 518, Оп. 36. Д. 93, Оп. 133. Д. 51, Оп. 137. Д. 1; Ф. 396. Оп. 2. Д. 462, Оп. 4. Д. 333; Ф.489. Оп. 1. Д. 6741–6750, 6759, 6761–6765; Ф.969. Оп. 1. Д. 493; Ф. 2703. Оп. 4/171. Св. 21. Д. 1, Св. 24. Д. 1. Ч. 2; Ф. 9194. Оп. 7/189а. Св. 6. Д. 1; Ф. 14898. Оп. 1. Д. 9, 38, 52, 61 (канцелярия 3-го морского полка; перефондированы из Ф. 2703. Оп. 171. Св. 1-28).
98
