У нас была очень дождливая пасха, и грязь на немощеных улицах была ужасной. Однако когда сюда 31 марта для инспекции батальона прибыл генерал-лейтенант фон Краббе, стояли уже теплые, погожие дни. Я со спутниками часто совершал прогулки по окрестностям: либо вдоль моря, прибой которого мы часто подолгу наблюдали, либо вдоль горной речушки Ленкоранки вверх по направлению к лесу. На этой речушке водилось много красивых уток, так называемых астаранских — от Астары, пограничной деревни между Персией и Талышем, где они обитают. Редко я видел таких красивых птиц, средней величины, имеющих столь совершенную форму. Так как мой дом находился недалеко от берега, ночью до меня часто доносился шум прибоя, но при этом приходилось слушать и неприятную музыку, то есть кваканье множества лягушек, населявших большие лагуны. Каждую ночь я слышал жалобный крик то одного, то другого несчастного водяного жителя, который попадал в пасть змеи; чем глубже бедная лягушка проталкивалась в пасть своего врага, тем более испуганным и глухим становился ее крик. Ночью можно было также часто слышать жалобный крик шакалов, похожий на плач ребенка.
<…> Когда наступило жаркое время года, батальон, как всегда, был переведен из тогда еще нездоровой равнины Ленкорани в лагерь на близлежащих холмах, где солдаты могли насладиться свежим и прохладным горным воздухом. <…> Мы направились в долину Ленкоранки, которую пересекли дважды, продолжили свой путь сквозь великолепный лес до каменоломен Балабура (в 7 или 8 верстах от крепости), где добывался известняк для крепости Ленкорань. Отсюда мы сделали крюк через густой лес к горячим серным источникам, располагавшимся в красивом ущелье и окруженным густым лесом. Температура в источниках, которых было три, была равна 34–35° по Реомюру. Мы с истинным наслаждением искупались в одном из них. Сторож рассказал нам, что каждое лето сюда присылают много больных солдат Ленкоранского батальона. Раз в неделю им привозят продукты. Однажды в прошлом году (1835-м), продолжал сторож, нагруженная продуктами упряжка волов проезжала по селу, и тут из чащи медленно вышел тигр и стал следовать за подводой на расстоянии нескольких сотен шагов. Когда подвода миновала деревянный мост, в трех верстах от источников, он исчез в кустарнике. Бедный возница был все это время ни жив, ни мертв.
Он сообщил о своем приключении коменданту, который сначала не придал ему никакого значения, посчитав эту встречу за случайность, но, поскольку это стало повторяться все чаще, с возницей были отправлены три хороших стрелка, которые при появлении тигра, следовавшего, как обычно, на расстоянии, убили его, освободив тем самым, возницу навсегда от страха».
Барабанщики русской пехоты на Кавказе. Рисунки с натуры Т. Горшельта. 1858–1859 г. (РГБИ).
Русские солдаты в зимней походной форме на Кавказе. Рисунки с натуры Т. Горшельта. 1859 г. (РГБИ).
Унтер-офицер русской пехоты на Кавказе. Рисунок с натуры Т. Горшельта. 1860 г. (РГБИ).
18 февраля 1839 г. вместо подполковника Луценко командиром батальона был назначен майор фон Фогель. При этом прежнее совмещение всей власти в ханстве он признал «весьма неудобным, ибо занятие его по гражданскому управлению часто отвлекает от прямой его обязанности, и чрез то батальон, ему вверенный, не имеет должного образования по фронту». В связи с этим 19 мая 1839 г. в Ленкорань назначили специального жандармского подполковника. Отныне командир батальона занимался только вопросами вооруженной защиты края. При последовательных реформах кавказских войск батальон менял свои названия. 8 августа 1840 г. его переименовали в Грузинский линейный № 9-го батальон, а 31 августа 1842 г. — снова в Грузинский линейный № 8-го батальон. В связи с активными военными действиями в Дагестане батальон привлекался на смену войск, участвовавших в боевых экспедициях. Так, 21 августа 1843 г. 1-я и 2-я роты батальона были командированы в Кубу для несения гарнизонной службы, откуда 2-я рота вернулась в Ленкорань в декабре 1844 г., а 1-я рота лишь через 2,5 года — в январе 1846 г. Еще более продолжительной оказалась командировка 2-й линейной роты 15 марта 1849 г. в Нуху, где она 8 лет содержала гарнизон и вернулась в Ленкорань лишь 1 мая 1857 г. 8 апреля 1858 г. все Кавказские, Грузинские и Черноморские линейные батальоны получили общее название Кавказских, в связи с чем Грузинский линейный № 8-го батальон стал называться Кавказским линейным № 21-го.
17 марта 1859 г. 3-я линейная рота батальона выступила в Шемаху, а оттуда в начале мая в Баку для усиления местного гарнизона. Так начался постепенный перевод батальона из Ленкорани к новому месту службы. 23 января 1862 г. в гарнизон Баку отправили 4-ю линейную роту, а в октябре 1866 г. за ней последовали штаб батальона, стрелковая и 2-я линейная роты. 23 марта 1868 г. Кавказский линейный № 21 — го батальон был переименован в Бакинский губернский батальон, и, тем самым, окончательно решился вопрос о его переводе на новые квартиры. Завершила переход в Баку 1-я линейная рота, прибывшая из Ленкорани в сентябре 1868 г. В связи с определением на новое место службы, 15 августа 1873 г. по повелению Александра II батальону передали Михайло-Архангельский храм. Поскольку первоначально здание храма принадлежало Каспийской флотилии, то церковь традиционно и по сей день именуется в народе «Флотской». Сегодня Флотская церковь — старейший из сохранившихся православных храмов Баку.
18 апреля 1874 г. кавказский наместник великий князь Михаил Николаевич провел смотр и похвалил батальон. 1 августа того же года Бакинский губернский батальон переименовали в Бакинский местный батальон. В связи с началом русско-турецкой войны и восстанием в Дагестане его 1-ю роту командировали 22 сентября 1877 г. в Дербент, где она участвовала в боевых действиях против горцев и вернулась в Баку 9 декабря 1877 г. С той же целью 7 октября в Кубу отправили 4-ю роту батальона, вернувшуюся в Баку 20 ноября 1877 г. В связи с необходимостью усиления кавказских войск было принято решение об их спешном развертывании. Бакинский местный батальон укомплектовали 1034 ратниками ополчения и 1 июля 1878 г. развернули в 1-й и 2-й Бакинские местные батальоны. Но в связи с завершением активных боевых действий 2-й Бакинский местный батальон уже 17 августа 1878 г. упразднили, ратников ополчения уволили, а 1-й батальон привели в прежнее состояние. После завершения войны все солдаты и офицеры получили памятные темно-бронзовые медали.
Портрет цесаревича Алексея Николаевича — шефа Сальянского пехотного полка (преемника Каспийского морского батальона). Рисунок художника М.В. Рундальцова. 1911 г. (ГЭ).
9 августа 1888 г. Бакинский местный батальон участвовал в параде на Баиловом мысе в присутствии Александра III и удостоился царского «Спасибо». В связи с очередной реформой местных войск 20 сентября 1889 г. батальон был преобразован в 12-й Кавказский резервный (кадровый) пехотный батальон, а вскоре 25 марта 1891 г. переименован в Сальянский резервный батальон. Но на этом перемены не закончились. 26 декабря 1892 г. батальон развернули в двухбатальонный Сальянский резервный пехотный полк, названный 26 мая 1899 г. 262-м пехотным резервным Сальянским полком. В 1898 г. и в 1900–1901 гг. полковая охотничья команда несла службу на персидской границе, где боролась с разбойничьими набегами кочевников-шахсевен. В 1904 году в связи с началом русско-японской войны из Сальянского полка в Маньчжурскую армию добровольно отправились 1 штаб- и 9 обер-офицеров, из которых 1 был убит, 4 ранены и 1 контужен.