И мою реакцию с улыбкой выучиваешь.
Как берешь и ножом щекочешь по глазнице,
И прижимая спускаешься к ключице.
Ставишь засос, потом жесткий удар,
Отвозя меня в неизвестный будуар.
Потом голову положишь на то место,
Которое похоже на окровавленное тесто.
Улыбнёшься ты, а слёзы твои текут,
Где тот самый главный атрибут?
Из твоих ушей выходят ноты рока,
А я, молчу, как какой-то лежебока.
Ощущение, будто ты везешь меня,
В моей будущей смерти себя виня.
Я ведь истекаю кровью, до кончилы мало осталось,
А сожаление таки в глаза бросалось.
Первая картина примерно такая,
Выглядит немного как запятая.
Вторая картина является сам не знаю какой,
Постараюсь всё же изобразить покой.
Ты плачешь, мне тебя уже жалко стало,
Сожаление вдруг к сердцу моему пристало.
Но вспомнив твоё говно по отношению ко мне,
Всё улетучилось, как в кошмарном сне.
Вместо того, чтобы вытереть слёзы твои губами,
Успокаивать тебя своими тёплыми словами.
Держа твою голову, подергивая щекой,
И вытирая руками слёзы, которые рекой.
Мне захотелось принести тебе ведро,
Заболело ибо уже даже бедро.
Лей слёзы сожаления, а я посмотрю,
Да всю ситуацию от начала до конца пересмотрю.
Мне хотелось бы просто скальпелем тебе аккуратно,
Чтобы было приятно нам обоим, невероятно.
Перерезать от шеи до живота целую дорогу,
И показать красоту твоего тела самому Богу.
Буду ли я в перчатках, этого сказать не могу,
Будут ли помогать? О нет, я сам себе помогу.
Хочу, чтобы мои руки познакомились с кровью твоей,
Хочу, чтобы мысли мои становились смелей.
Потом, я как в каком-то мультике, глаза закрою,
А твоё тело белейшее руками прикрою.
Пройдут минуты, часы, дни и недели с годами,
Пройдут мгновения с некоторыми веками.
Телевизоры будущего орут о пропаже Татарян,
А я до сих пор от всего этого пьян.
Кстати, находимся мы в каком-то таком пространстве,
Которое не было бы одобрено в магометанстве.
Оно такое белое, напоминает холодильник,
В этом бы заинтересовался любой аналитик.
Ибо именно в этом помещении мы не постарели,
Наоборот, еще более багровели.
Прошло сколько, мне неизвестно,
Однако, вокруг все более, чем прелестно.
Роботы, технологии, и радует совсем другое,
Я замечал это, однако это чудо такое.
Я надеялся, что возможно в будущем она появится,
Видимо зря все это проканителится.
Ибо не было, нету, и не будет женщины красивее тебя,
Эти слова от чистого сердца, от самого себя.
Рана твоя кстати за 200-300 лет зажила полностью,
А от меня уже пахнет более чем серьезностью.
Все смотрят на нас удивительно, ибо найдено помещение бессмертия,
И от злых роботов идеальное укрытие.
Это я придумал добрую концовку, а как иначе,
Ведь любовь наша, как никак, наипаче.
Я просто прошу, никогда не говори ты больше так,
Даже если я причудливый байбак."
"Сегодня снился мне пиздец,
Где нам был полный трындец.
Бросила ты меня и удалила отовсюду,
И разбила мысленно об меня посуду.
Из-за чего, непонятно стало мне,
Слава Богу это всё было во сне.
Но душило меня это и после пробуждения,
И не давало расслабиться утреннему возбуждению.
Я быстро зашёл в агент, проверить, писала ль ты,
Да, писала, королева небесной чистоты.
Написала, что скучаешь, да я ж умилился,
И весь улыбкою просто залился.
Ещё на почту я зашёл, где уведомление было,
Вк, спр, и вообще много что сплыло.
Но главное, это вк, ибо писала там ты,
Моё виртуальное воплощение мечты.
Блин, как я скучаю, словами не вообразить,
Красками и карандашами не изобразить.
Тембром и аккордами не расписать,
Как же хочется тебе написать!
Я люблю твоё любое сообщение, не мог это раньше понять,
И все сморы с наших любовных плеч сгонять.
Я соскучился даже по ссорам, вот я мазохист!
И хочу тебе заново больно делать, ёбаный садист!
Хочу читать твои слёзы, ведь я это умею!
И от твоих непонятных букв просто робею!
И что мне делать, если я ебанутый,
Словно любовью больно пизданутый.
А ещё мне снилось вот вчера,
Как-то как раз с утра.
Наверное сбудется, я надеюсь,
И пожалуй в стихах развеюсь.
Ехали мы с тобой то ли в Армению, то ли в Дагестан,
И были там, где невероятный туман.
Ехали наедине, на машине,
И были на горе, на самой вершине.
Ты сидела впереди, словно Божье чудо,
А мне, почему-то, было слишком худо.
Ехали мы, слушая мой диск,
И моментами твой визг.
Визг счастливый, ты не бойся,
А в сердце своём ройся.