- Товарищ Евдокимов, решение съезда комсомола ты читал?
- Читал.
- Что там сказано насчет Военно-Воздушных Сил?
- Комсомол должен взять над ними шефство.
- Правильно. А как ты лично к этому относишься?
- Если нужно, то я готов.
- Тогда возьми вот это направление и на днях сходи в военкомат. Там тебе расскажут, когда и что требуется.
Так я попал в Челябинское авиационное училище...
Наконец, мы в Москве. До этого никто из нас здесь не бывал, и мы с любопытством смотрели на дома, улицы, площади, про которые раньше слышали или читали. Суровый быт войны наложил свой отпечаток и на столицу: на улицах было больше военных, чем гражданских, на окнах домов - бумажные крестики, в небе парили пузатые аэростаты-заграждения. В главном штабе ВВС нам выписали предписание в г. Тамбов. Выдали сапоги и денег на дорогу. К этому времени наш полк был разделен на два самостоятельных полка. Один полк под номером 55 в составе 3-х эскадрилий под командованием Юкалова убыл под Ленинград, а второй под командованием майора Дубинкина, пополнившись молодым летным составом, проходил доучивание в Тамбове. Именовался он 55А.
Перед отъездом мы побывали на Красной площади и площади Свердлова, на которой лежал, распластавшись, сбитый фашистский стервятник Ю-88. У самолета полно народа. Но близко подойти нельзя: вокруг него веревочное ограждение, возле самолета - солдат.
- Всех бы их так, - кто-то произносит в толпе, и мы мысленно соглашаемся с ним. На нас летная форма и многие уступают нам дорогу - слава наших братьев по оружию, сбивших в небе столицы этого пирата, косвенно коснулась и нас. Через день мы были в Тамбове. Наше прибытие было полной неожиданностью для командования и наших товарищей - нас считали погибшими при аварии. Скоро нам выдали новый самолет, и мы были готовы к отлету на фронт.
Первое боевое задание
5 августа полк в составе 3-х эскадрилий произвел посадку на Полтавском аэродроме, где он вошел в состав 18-й дивизии дальнего действия, дивизия входила в состав резерва Главного командования. В оперативном отношении она подчинялась Главнокомандующему Юго-Западного направления Маршалу Советского Союза С. М. Буденному и командующему ВВС Юго-Западного направления маршалу авиации Ф. Я. Фалалееву.
На аэродроме, кроме нас, базировался 93-й дальнебомбардировочный полк на самолетах ДБ-3 и истребительный полк на самолетах И-16. Разрулив самолеты по стоянкам, отправляемся к новому месту жительства - в одну из школ, которая располагалась неподалеку от аэродрома.
В августе 1941 года на Юго-Западном фронте развернулись ожесточенные сражения. Немецко-фашистские войска захватили Фастов, Белую Церковь и рвались к Киеву, но с ходу город взять не смогли. Немецкое командование отдало приказ о переходе своих войск к обороне на Западном (Центральном) фронте с тем, чтобы основные усилия направить на ликвидацию Киевского узла обороны, сковавшего продвижение главных сил группы армии "Юг". В последующем оно рассчитывало наступлением вдоль Днепра захватить Кременчуг. И, повернув на север, соединиться с войсками Центрального фронта, а затем окружить и уничтожить советские войска Юго-Западного фронта. Но об этом мы узнаем намного позднее, уже после окончания войны.
Утром, 7 августа, получен первый боевой приказ - нанести бомбовый удар по моторизованной колонне противника в районе Корсунь-Шевченковский, Богуслав. Запуск - по сигналу зеленой ракеты. Прокладываем маршрут полета. По расчетам, время полета до цели - 45 минут. Прибыв на стоянку, проверяем готовность самолета к полету. Впервые в фюзеляже не учебные, а боевые бомбы. Ждем сигнала на вылет. Каждый из нас волнуется по-своему: я - уточняю расчет полета, хотя помню на память все данные расчета; стрелок-радист И. Рябов подгоняет давно уже подогнанные лямки парашюта; летчик И. Ромахин о чем-то разговаривает с техником В. Зверевым.
Вот в воздухе с шипением взрывается ракета и ярко-зеленые брызги ее, опускаясь, гаснут одна за другой, оставляя в синем небе дымный след. Быстро надеваем парашюты и занимаем свои рабочие места. Сразу принимаюсь за работу: привожу к нулю стрелки высотомера. Электросбрасыватель - на серийное сбрасывание бомб, рычаг бомболюков - на "закрыто", закрываю входной люк, пристегиваюсь ремнями к сиденью, после чего докладываю И. Ромахину о готовности к полету. Летчик запускает моторы, и через минуту-две лопасти винтов сливаются в сплошные золотистые круги. Вслед за командиром звена выруливаем на взлетную полосу. Флажок стартера - и самолет, груженный смертоносным грузом, нехотя набирает скорость. Стрелка указателя скорости медленно ползет вправо: 50, 100, 150, 180 км в час. Земля проваливается вниз. Самолеты выстраиваются по кругу на высоте 1000 метров. Группу ведет командир полка майор К. С. Дубинкин. В полк он прибыл в январе 1941 года с должности командира эскадрильи 36-го бомбардировочного полка этой же дивизии. Освоив сам полеты в сложных метеоусловиях и ночью, за короткий период сумел обучить этому искусству большую часть летного состава полка. На все ответственные боевые задания в качестве ведущего группы вылетал сам.
Был он невысокого роста, худощав, всегда подтянутый и собранный, пользовался большим уважением среди всего личного состава. Авторитет его был высок и непререкаем.
Константин Дубинкин родился в 1911 году в селе Шершово Перевозского района Горьковской области в семье крестьянина-бедняка. В 1925 году семья Дубинкиных переезжает в город Арзамас. Здесь он приобретает специальность электромонтера и затем поступает работать на завод "Красное Сормово" (г. Горький).
Как отличного производственника и комсомольского активиста, его избирают секретарем комитета комсомола. В 1931 году Дубинкин был принят в члены ВКП(б) и по рекомендации партийной организации направлен в Оренбургскую военную школу летчиков. По окончании школы Дубинкин проходил службу в отдельной разведывательной эскадрильи ВВС Ленинградского военного округа, где он прошел путь от младшего летчика до командира эскадрильи.
Опережая события, скажу, что уже после войны, в 1948 году, мне посчастливилось летать с ним в одном экипаже в качестве старшего штурмана полка. И каждый полет с ним доставлял экипажу истинное удовольствие. Уже одно то, что ведущим шел сам командир полка, вселяло в нас уверенность в успешном выполнении поставленной задачи.
Летний погожий августовский день был полон очарования: над головой клочья пушистых, как вата, облаков, внизу золотая скатерть неубранных хлебов вперемежку с зелеными луговыми травами и фруктовыми садами. И на этом золотисто-зеленом фоне белобокие (словно нарисованные рукой искусного художника) милые украинские хатки-мазанки. Разум не хочет мириться с тем, что все это может быть растоптано вражьим сапогом. Еще трудней примириться с тем, что кто-то из нас, может быть, видит это в последний раз. Самолеты идут плотным строем. Сквозь остекление кабины отчетливо вижу сосредоточенные лица своих товарищей. Это успокаивает - рядом надежные друзья.
Идем без сопровождения своих истребителей, и это нас тревожит. Змейкой проплыла внизу река Псёл, а несколько минут спустя и река Хорол, затем нитка железной дороги Кременчуг - Дубны, а еще 10 минут спустя слева стали различаться контуры реки Днепр. Вот и Днепр остался позади. Ведущий начинает разворот на цель. Наступают самые ответственные минуты полета, ради которых нас учили в школах, военных училищах, строили для нас самолеты, изготовляли дорогостоящее оборудование, боеприпасы. За это короткое время (2-3 минуты) нужно отыскать цель, выбрать точку прицеливания, провести группу так, чтобы бомбовый удар был наиболее эффективным. На боевом пути группа не может изменить ни высоту, ни скорость, ни курс полета, а должна следовать строго по прямой, иначе цель будет не поражена. И все это под огнем противника.
В поле зрения прицела медленно вползают окраинные домики пункта Богуслав, и в ту же минуту в небе появляются десятки разрывов. Но маневрировать уже нельзя - впереди цель - вереница танков, автомашин. Нам, ведомым, нужно не прозевать и сбросить бомбы по сигналу ведущего (по отрыву бомб из люков). Вот из люков ведущего посыпались вниз каплевидные стокилограммовые бомбы. С силой (хотя сила здесь и не требуется) нажимаю кнопку электросбрасывателя, тут же дублируя рычагом аварийного сброса. Освободившись от бомб, самолет взмывает на несколько метров вверх. На душе полегчало - самолет перестал быть пороховой бочкой. С высоты нам не видно, как взрывная волна опрокидывает в кюветы вражескую технику, как от осколочного дождя на шоссе остаются десятки вражеских трупов, как стонут и корчатся в предсмертной судороге фашистские завоеватели, но мы знаем, что это так. Лишь спустя некоторое время, специалисты из фотолаборатории по результатам дешифрирования снимков вынесут заключение: уничтожено или повреждено столько-то вражеских танков, автомашин и другой техники, но даже они не скажут, сколько мертвых врагов осталось там, где нанесен удар.