и на вокзалах, и в котельных, и в аэропортах, и в монастырях, и на чердаках, и в кузовах машин едущих, и стоящих, и в палатках, и без оных, и на исторических развалинах, на колоннах и под колоннами, и в стогах сена, и в пустыне на песке, и на полях, и в недостроенных дачах, коттеджах, новостройках, недостройках, послестройках, и на почтамтах, телеграфах, в сараях, на заводах, фабриках, в школах, в университетах, и в учительской, и в спортзалах, и в зданиях таможни, и у погранцов, и в ментовках, и в шлюпках, лодках, и в поездах, и в электричках, и в библиотеках, и в самолётах, и в нежилых избах, и в подъездах («парадняках»), и в турклубах, и на лыжных базах, и в сдаваемых коттеджах, и на пляжах, и в интернет-кафе, и на снегу, и на кладбищах, и на вписках самых разных, да и просто под открытым небом.
В последние годы необычных мест ночёвки стало поменьше, потому что стало больше опыта. В необычных местах ночёвки обычно проблемы с помывкой, с едой и с электричеством, а эти блага мне постепенно становятся всё нужней. Одновременно я становлюсь опытней и умнее, да и активность, и известность помогают – во многих городах мира меня зовут уже в гости, как только я изъявляю в Интернете желание появиться там – так уже приглашающие находятся сами.
Какое самое необычное транспортное средство, которым приходилось ехать?
Ну, для многих будет казаться необычным – а для опытных вольных путешественников вполне нормально, – что я ездил автостопом в кабине локомотива, и в вагоне грузового поезда, и в домиках геологов, которые перевозятся по железной дороге на Север, и в грузовом самолёте, и в барже, и на лодке-долблёнке, и на обычном пассажирском пароходе, и на грузовом судне-контейнеровозе, на машине-самоделке, а также и на машине, которая везлась в кузове другой машины… Я проехал на Памире около 100 км до Мургаба верхом на бочке бензовоза (наверху, вцепившись руками в верхний люк бензовоза, на высоте 4000+ метров над уровнем моря, среди заснеженных вершин Памира, по дороге очень тряской и не очень хорошей). За полтора-два часа я промёрз до невозможности (а в кабине было уже переполнение); но интересно, что по приезду водитель захотел денег, и я действительно дал ему 10 сомони. Ну и по железной дороге тоже я ездил на бочке с нефтепродуктом.
Также, я ездил автостопом на крыше УАЗика и джипа; был девятым, а однажды даже десятым пассажиром в «Ниве», проезжая в её багажнике (багажник уже не закрывался, я вынужден был упереться ногами и головой в стенки «Нивы», чтобы не вылететь, опять же, на горной извилистой дороге); был пятидесятым и даже почти шестидесятым человеком в кузове грузовика в Афганистане, Судане… На крыше товарного вагона в Мексике и на Мадагаскаре; на снегоходе – по зимнику на Камчатке; на разных путейских машинах и дрезинах – по железным дорогам в разных местах. Я проехал даже в старом паровозе, топящимся дровами (кажется, 1912 года выпуска) по индонезийской сахаровозной узкоколейке, но скорость езды в этом транспортном средстве была как у пешехода; ездил и в других паровозах – не туристических, в Индонезии тоже.
Мотоциклы и трёхколёсные мототележки и грузовички, обычные телеги (на очень небольшое расстояние по паре километров), грузовик со льдом – полный кузов льда, который нас подобрал на летней трассе в Индии… Мы запрыгнули в кузов, как были, в ботинках и с рюкзаками, и только потом поняли, что внутри имеется несколько тонн пищевого льда в брусках, который ехал с ледяной фабрики в какой-то городок (в Индии такой лёд используют вместо холодильников).
Однажды в Африке, в 2000 году, нас с другом подвезла машина инкассаторов – и интересно, что после проезда инкассаторы попросили денег. Но мы, в этом случае, ничего не дали: источник денег для инкассатора имеется и другой.
Один раз в Сирии нас подобрала «Скорая помощь», спешащая в Дамаск, с умирающим ребёнком внутри, и с его мамой и бабушкой. К сожалению, до Дамаска ребёнка не довезли километров сто – он умер, и нас оставили на трассе, а «скорая» развернулась и повезла ребёнка, и плачущих родственников, назад в их селение.