Когда она проснулась, ее первой мыслью было: нет, только не это. Только не эта авария, только не со мной. Но она успокоила себя: ну что ты, сегодня у тебя есть "рено", ты поедешь на работу, чем ты рискуешь?
Ивон ходил туда-сюда по квартире, Лу слышала звук радио, который перемещался туда-сюда вместе с ним. Радиостанция FIP сообщала о пробках на дороге. До магазина в Монруже было всего три километра, но Ивону хотелось как-то исхитриться миновать пробки, мчаться без помех.
— Сегодня твой черед быть ранней пташкой? — спросила Лу, ласкаясь к нему, словно кошка.
Ивон поцеловал ее в макушку:
— Ранней пташкой? Ты знаешь, который час? Я убегаю, я уже опоздал. Ты проспала свои десять часов, тебе должно быть получше.
— Да, — сказала Лу.
— Пойдешь на работу? — спросил Ивон.
— Надо, — сказала Лу, — конец отпусков, все возвращаются в свои конторы, Анжела, наверно, не может обслужить такую прорву народа.
Ивон взял свой шлем.
— Ты думаешь, эта развалюха "рено" доедет до Парижа?
— Надеюсь, — ответила Лу, — у меня как-то нет выбора. Я даже рассчитываю, что ее хватит и на дорогу обратно.
Обыкновенные вопросы, настойчиво повторяла она себе, закрывая дверь. Без двадцати девять, обычный рабочий день. Вторник как вторник.
"Сенсационное известие", — прозвучало по радио. Новостью дня стало подтверждение информации о том, что Анри Поль, шофер отеля "Ритц", в момент аварии находился в нетрезвом состоянии. Неизвестно, с какой скоростью он ехал, по одним источникам, сто восемьдесят, по другим — не более ста десяти километров в час, однако результаты анализов однозначно показали, что содержание алкоголя в крови составляло 1,75 грамма.
Пьяный водитель, перевела Лу, который мчался как бешеный и вмазался в стену.
Что это меняет лично для меня, размышляла она за рулем "рено" всю дорогу от Вирофле до подземной стоянки у Биржи. Серый день, нависшее небо, но все-таки жарко. Что это меняет? Достаточная ли причина для аварии — 1,75 грамма алкоголя в крови, да или нет? Да, снова и снова повторяла Лу. Им не нужно будет искать других виновников.
И какой из этого вывод? Вывод тот, что надо придерживаться прежней линии. Не высовываться. Главное — не выдать себя. Втянуть голову в плечи и переждать грозу.
У Анжелы пахло салом и травами. Ну конечно, кролик по-провансальски, каждый вторник, вспомнила Лу.
— Ты поменяла машину? — бросила ей Мари-Но из глубины зала, где расставляла стаканы.
— Откуда ты знаешь? — спросила Лу как можно естественнее.
— Я тебя видела на светофоре у метро "Катр-Септамбр", — сказала Мари-Ho, — ты как раз трогалась, я тебе помигала, но ты была вся в своих мыслях и не заметила меня.
— Да, — ответила Лу, — не знаю, что там с "фиатом", он не завелся утром. Невестка одолжила мне свою старую тачку.
— У тебя есть невестка? — вытаращила на нее глаза Мари-Но.
— Девушка, которая живет с братом молодого человека, с которым живу я, — сказала Лу, — ты как бы ее назвала?
Из кухни вышла Анжела, суровая, как и все корсиканки за шестьдесят, — но вряд ли она была другой и в тридцать.
— У тебя проблемы с машиной?
— Да нет, — сказала Лу. — Наверно, сел аккумулятор, Ивон разберется вечером.
— Тебе лучше? — поинтересовалась Анжела.
Лу не сразу вспомнила, что накануне она просидела весь день дома из-за печеночного приступа.
— Да, спасибо, — ответила она.
Она кусала себе локти — зачем было говорить о неполадках с машиной. Она чуть не заплакала, когда лепила из каштановой муки шарики для пуленты. Нужно было сидеть дома, пока машина в ремонте. Я могла сказаться больной на эти два дня. А теперь они знают: с "фиатом" что-то не так. Вот именно этого и нельзя было допустить: чтобы на следующий день они связали между собой аварию и Лу-не-на-своей-обычной-машине.
Мари-Но зашмыгала носом.
— Опять лук? — спросила Анжела.
— Не будьте такой бессердечной, — сказала девушка. — Я два раза просыпалась сегодня ночью, все думала о ней.
— Хватит, — прикрикнула Анжела.
— О ком ты думала? — спросила Лу.
— О Диане, конечно, — ответила Мари-Но. — Мне ее так жалко. А тебе нет?
— Конечно, как и всем, — кивнула Лу.
— А Анжеле — не жалко, — сказала Мари-Но. — Знаешь, что она об этом думает? Вчера целый день только и повторяла: какой позор.
— Вот именно, — подтвердила Анжела. — Если бы моя дочь ушла от мужа, запихнула бы детей в пансион и разбилась насмерть, выезжая из "Ритца" с очередным хахалем, я бы умерла со стыда.