"Пежо" вновь тронулся, покатил дальше, потом — сколько это тянулось? — вновь остановился. Наверно, встреча с журналистом назначена здесь, предположила Лу, не задерживаясь на этой мысли.
В конце концов она все же заснула, ее разбудил звук заведенного двигателя. У нее все болело.
Машина ехала долго, потом сбросила скорость. Сотрясаясь от толчков, Лу подумала: свернули с дороги. И не ошиблась. Выключился двигатель, и через несколько минут багажник открылся. Пахло лесом, мхом и землей.
Индеец молча развязал Лу. Она с трудом смогла сесть. На сей раз они были в какой-то чащобе. Машина свернула с проезжей дороги и проложила себе путь между деревьев. Неба не было видно. Лу показалось, что дело близится к вечеру.
— Говори шепотом, — предупредил Индеец. — Все идет отлично, сейчас нельзя по глупости все провалить. Вылезай. Тебе надо быть в форме, скоро твой выход. Давай походи чуть-чуть.
Лу медленно выбралась из багажника, сделала шаг, другой и повалилась на спину. Земля была холодной. Были слышны все голоса леса: щебетание птиц, шорохи и движения в зарослях — тот звонкий и плотный воздух, сотканный из едва различимых звуков, который зовется тишиной. Мертвый воздух, вдруг подумала Лу, все мертвое кругом. Если этот кошмар когда-нибудь кончится, ноги ее больше не будет в лесу.
Она заметила, что Индеец подошел и наклонился над ней. Сев на корточки, он протянул ей бутылку воды.
Лу села к нему вполоборота и накинулась на воду. Механик дал ей плитку шоколада. Она молча взяла ее и принялась есть.
— Я встретился с парнем из "Пари-матч", — сказал Индеец. — Он жутко заинтересовался, готов помочь. Одна только проблема, он не может встретиться с тобой раньше завтрашнего дня…
— А он хочет со мной встретиться? — перебила Лу. — Кассеты ему недостаточно?
— Слушай, хватит, а? — продолжал Индеец. — Естественно, он хочет с тобой встретиться. Но просит немного подождать. Я хотел бы, чтобы все было кончено сегодня вечером, но сегодня суббота, и это несколько усложняет дело — ну, в смысле денег. Я не могу брать что попало, мне нужны не новые купюры, чтобы номера в них шли не по порядку. Он сказал, что в субботу не сможет найти такие купюры за два часа. Договорились встретиться завтра утром, в шесть. Все продумано, мы заедем за ним на нашей машине, я выбрал такое место, где все просматривается, мы сразу увидим, один он пришел или нет. Он сядет к нам в машину, ты облегчишь душу, я пересчитаю деньги. У него будет камера. Если все пройдет хорошо, если ты не будешь валять дурака, если он спокойно выйдет там, где я ему скажу, тогда через двадцать четыре часа он получит сообщение, из которого узнает, как найти твой "фиат". Но к этому времени мы уже будем далеко…
— Вранье! — сказала Лу. — Когда эти люди найдут мой "фиат", по номерам они тут же выяснят, кто я. Вы сказали, что они не узнают моего имени. Но номер "фиата" — это мое имя.
— Нет больше доверия в этом мире! — ответил Индеец. — Когда ребята из "Пари-матч" заполучат твою тачку, они обнаружат, что номера сняты, дорогуша, равно как и некоторые детали двигателя. Им все это ни к чему, они и так смогут убедить жандармов, что это тот самый "фиат". Что касается номеров, они кое-где закопаны, в таком месте, которое знаю только я. Хочешь знать зачем? На тот случай, если ты вдруг сдуреешь, от усталости или еще из-за чего, и все завалишь. Тогда, где бы я ни был, мне достаточно будет дать телеграмму: копайте в таком-то месте, хорошенько копайте, и найдете два номерных знака, которые представляют для вас огромный интерес…
— Да уж, с доверием у нас хорошо, — отозвалась Лу.
Она покачала головой, глядя на белесые корни у себя под ногами.
— Ничего не получится, — сказала она. — Журналист тут же сообщит обо всем в полицию, возможно, уже сообщил.
— Он не настолько глуп, — заметил Индеец. — Он знает, что если у меня появится малейшее подозрение, если после того, как мы с ним расстанемся, у нас, у тебя и у меня, возникнет хоть малейшая проблема, он не получит указаний, как найти "фиат-уно". Не будет фактов — сенсация лопнет как мыльный пузырь, никому не нужен такой материал. А что касается того, чтобы сдать нас в полицию, еще не выслушав тебя, то пораскинь мозгами: с его стороны это будет действительно глупо. Журналист и полицейский — не одно и то же. У них разная работа и разные цели. У этого парня нет никакого интереса засадить нас; наоборот, он напрямую заинтересован в том, чтобы дать нам сбежать.