Не знаю убедительной причины,
Что побуждает примерять личины,
Исполненные глупости смешной.
Ехидной, неестественной улыбкой
Тот клоун скалился перед толпой,
Паясничал и кланялся с избытком,
Как будто бы ума лишён был он.
Не стыдно встать и удалиться вон,
Но, не желая привлекать вниманья,
Все оставались на своих местах,
Покуда, словно лютая пиранья,
Он не ворвался в зал, внушая страх.
Отпрянувших фигур не замечая,
Спешила неизбежность роковая,
Моё запястье заключив в руке,
Ступить на красное пятно манежа.
Тех, кто самозабвенно был никем
Всю свою жизнь, признанием не лечат,
Но клоуну, пожалуй, всё равно.
Уткнувшись в мешковидное сукно,
Он видел там, казалось, рой галактик
И времени меняющийся лик.
То был уже не клоун, но романтик
Пред любопытной публикой возник.
Никто вокруг не смог бы догадаться,
Что в мир волшебный запуская пальцы,
Он вытянет обычную фату,
Подобную, скорее, ветхой сети
Для ловли певчих птиц, совсем не ту,
Которой каждая невеста бредит.
Бескрылое металось существо
Под самым горлом, – Это баловство,
Дурная шутка, – вторя непрестанно
Себе самой, я чувствовала как
Фата опутывала пряди жадно,
Остервенелой хваткою бродяг,
Впивалась перемятыми цветками
До крови… Капли нехотя стекали,
Неровный на виске рисуя след.
Такого ли искала я финала
Во искупленье бесполезных лет?
«Не огорчайся, это лишь начало» –
Всхрипел насмешкой голос за спиной.
«Не высшее ли благо – быть чужой
В общине разлагающихся трупов?»
– Возможно, но не мне судить о том
И верить в уникальность тоже глупо.
Я сгину бесполезным пустяком,
Как большинство. Нас даже не осудят,
Поскольку не припомнят наших судеб.
«Какой напыщенный самообман!» –
Светясь иронией, воскликнул клоун.
«Среди господ собравшихся и дам,
На этом увлекательнейшем шоу,
Скучала, как ни странно, только ты.
Поэтому прошу – держи цветы,
Стой прямо и не порти представленье
Тем, кто способен только наблюдать
И радоваться нашим достиженьям.
Закрой глаза… и чур не открывать».
Не знаю, почему я подчинилась.
Подобно облаку, внутри клубилась
Хмельная мгла. Залив протоки вен,
Она наполнила меня до края
В конце концов. «Невидящий блажен,
Но безутешен, не осознавая
Бесценный дар в кромешной слепоте». –
Шептал знакомый голос между тем.
И вспыхнули ожогом нестерпимым
Тотчас поблекшие мои уста
Под отпечатком клоунского грима.
Я точно знала – всё уже не так,
Как было раньше, но не понимала,
К добру ли это. Хлынувший из зала
Вульгарный смех, отчаянно звенел
И резал слух. «Взгляни на тех, кто прежде
Делил с тобой бессмысленный удел.
Казалось, каждый был учтив и вежлив,
Но все теперь смеются над тобой,
Срывая голоса наперебой».
Зловещее и жуткое виденье
Тем вечером узреть мне довелось,
Когда, пунцовая от униженья,
Я взором публики коснулась вскользь.
Землистые тела с изъяном гнили,
В веселье возбуждённом обнажили
Уродливое крошево зубов,
И, сросшиеся меж собою тенью,
Они являли тьму первооснов.
Дыхание оборвалось в смятенье…
Запомнится ли зрителям антре,
В котором я постигла их извне,
Неведомо, но я не позабуду
Те лица, трепет, что не превозмочь,
Аплодисменты, гомон отовсюду.
Мы шли вдвоём, осмеянные, прочь.
27.01.18.
Побег
В замочной скважине не утаишь секрет,
В кистях закованных не пронесёшь свободу.
Походкой каторжной плетёшь, не зная броду,
Косицу илистых следов под толщей бед.
И даже видится вдали косматый брег,
И с каждым шагом всё податливей стремнина,
Да только горько сознавать, что суть былины
На самом деле – лишь бессовестный побег.
05.06.22.
Важный
Плоды трудов… какая благодать!
Теперь и умереть не страшно,
Но непрестанно кто-то важный
Твердит: "Пора лекарства принимать!"
И я теряюсь в ощущениях опять
И в мыслях о ничтожном и прекрасном,
Не ведая, как может быть опасным,
Вращенье жерновов воспоминаний вспять.
Но этот Важный любит наблюдать
Явления такого рода.
Его смешит моя природа
И дерзость нежелания признать
Беспомощность в стремленье обладать