— Какие-нибудь дальнейшие события? — спросил полковник. — Ни одного важного человека с фотографии?
— Только Стадс Мэллори, сэр , — сказал Хайман. «Но мы знаем, что он всегда приходит в шесть тридцать, чтобы поиграть со своими компьютерами и машинами, независимо от того, насколько пьяным он бы не был накануне вечером».
— Мы надеемся вскоре освободить его от напряженного графика, — сухо сказал полковник Ле Гранд.
Затем мы разобрались с основным вопросом: как, когда, чем и кого атаковать.
Отборное подразделение коммандос генерала Мазерати уже целый час стояло наготове.
С той стороны проблем нет. Проблемы возникали только тогда, когда все хотели присоединиться к акции и все в качестве командиров.
Полковнику Нордену пришлось подняться, чтобы поддерживать порядок.
- Нет необходимости, джентльмены, напоминать вам, что я командующий, — рявкнул он по-солдатски. «Мы не устраиваем здесь рекламное шоу для кого-то лично или для конкретной страны».
Повсюду слышалось бормотание одобрения.
«Генерал Мазерати, конечно же, захочет возглавить свое подразделение, — сказал полковник. — Я иду с ним. Полностью соответствует моей должности офицера Интерпола. Г-н Хайман, занимающий временную должность офицера связи, присоединяется к г-ну Картеру в качестве связного. Это все.'
Он постучал по столу, чтобы заглушить протестующие звуки, в том числе и мои.
«Если нас увидят вместе в такой операции, — сказал он, — мы будем нашей организацией». Мистер Картер, вы забываете, что вас все еще разыскивают для допроса по делу об убийстве синьорины Моранди. Когда наша миссия завершится, это будет легко прояснить, но не раньше.
Нам пришлось согласиться на это.
«Кроме того, — добавил он, чтобы сделать ситуацию более терпимой, — было бы глупо потерять нашу основную группу в этой первой крупной операции. Не понимаю, что может пойти не так, но недооценивать наших соперников опасно. Если что-то пойдет не так, нас останется как минимум пятеро. Шестеро, если мы включим мистера Картера.
— Считайте и меня, — сказал я слишком быстро.
«Если меня не будет, — сказал полковник Норден, — руководство перейдет к товарищу Перестову». Так что я только что оказался под командованием русского из МГБ .
«Генерал Мазерати, — сказал полковник Норден, — я думаю, теперь вы можете звонить».
Итальянский офицер, набрал номер и поговорил с высокопоставленным чиновником из Министерства обороны. Он набрал еще один номер, на этот раз для важного лица в Министерстве внутренних дел.
— Мы выходим, — сказал он. — Полковник Норден, мистер Хайман, вы идете? Остальные : до свидания.
— Я предлагаю вам всем разойтись, — сказал полковник Норден, — и как можно больше заниматься своей обычной работой. Новости скоро станут известны.
Потом он исчез.
— Увидимся в моем доме, — сказал Хайман. — В тот момент, когда ты будешь уверен, что я вернусь. Конечно, сегодня в восемь часов. Не волнуйтесь. Я буду держать ухо востро.
На обратном пути в такси я купил дешевый транзисторный радиоприемник. Я оставил свое сложное устройство Хайману. Мома Пинелли сидела в кресле-качалке в гостиной и одарила меня озорной улыбкой, которую, вероятно, приберегла для позднего похмелья.
Я прошел в свою комнату и лег на провисшую кровать в расслабленной позе йоги. Радио работало на римской сети.
Была обычная утренняя программа легкой музыки с пятнадцатиминутными советами по дому, прежде чем началась другая музыкальная программа. Я прикинул, что Норден, Мазерати, Хайман и отряд коммандос смогут добраться до студии только через двадцать минут, а затем от получаса до двух часов, прежде чем об этом расскажут в новостях.
Ровно через час и тридцать семь минут появилась новость.
«Профессор Пьеро Симка, сенатор от Колле-ди-Валь- д’Аморе, назвал это самым прямым вторжением в личную свободу со времен фашизма», — сказал диктор. Он осуждает обыск студии Лоренцо Конти сегодня утром, проведенный военным подразделением генерала Джулио Мазерати в сопровождении полковника Интерпола Пита Нордена. Здесь и сейчас говорит сенатор Пьеро Симка...»