Мари-Жанна угостила молодых людей пьяными вишнями. Вернулась с фабрики ее мать и сказала:
— Вам не везет. Профсоюз только что принял решение объявить забастовку… Сейчас заказов маловато, и старик Морель не собирается уступать… это может продлиться до бесконечности, как в сорок седьмом году. Мы тогда бастовали девять недель… Свадьбу придется отложить.
— Я должен внести задаток до двадцатого ноября, — проговорил Бюзар.
Он заплатил триста семьдесят пять тысяч наличными при подписании контракта и выдал вексель сроком до 20 ноября. Ему до того не хотелось затягивать свое пребывание у пресса, что он отказался продлить срок векселя до 31 декабря, как предлагал владелец снэк-бара.
— Вы с ним договоритесь, в таких случаях всегда дают отсрочку, утешала его мать.
— А если он откажется отсрочить? — спросил Бюзар.
Никто не ответил.
— До чего же все это нелепо! — воскликнул Бюзар. — Мне оставалось только тринадцать дней. А почему они объявили забастовку?
— Ты же знаешь, — ответила мать Мари-Жанны. — Новая система охлаждения увеличивает производительность на пятьдесят процентов. Морель сам прибавил десять франков в час, Профсоюз требует двадцать франков.
Бюзар повернулся к Мари-Жанне.
— Какое мне до этого дело? Ведь я-то не останусь на фабрике…
Мари-Жанна продолжала вышивать. На лице ее ничего нельзя было прочесть.
Бюзар обратился к ее матери:
— Даже если Морель и пойдет на эту надбавку, я не выиграю ни одного дня.
— Ты уходишь, а другие-то остаются, — сказала мать.
Бюзар снова обратился к Мари-Жанне.
— Но я-то ухожу. Забастовка там или нет, я все равно буду продолжать работать, пока не кончится мой срок. А потом смоюсь.
Мари-Жанна подняла голову.
— Так нельзя, — сказала она.
— Почему это нельзя?
— Ты сам прекрасно знаешь, что так нельзя поступать.
Бюзар не ответил. Он сел у стола, напротив Мари-Жанны, и обхватил голову руками.
— Почему нельзя? — вмешался брессанец.
— Хватит того, что вы вдвоем выполняете работу троих рабочих, — сухо сказала Мари-Жанна.
— А если наш заработок нас устраивает, имеем мы право поступать, как нам вздумается? — проговорил брессанец.
— А если вам заплатят за то, чтобы вы стали шпиками, вы тоже имеете право поступать, как вздумается, да?
— Не ругай его, — заступилась мать. — Он же крестьянин. Как он может понять? Ведь он впервые работает на фабрике.
— А я вот никогда не работала на фабрике, — сказала Мари-Жанна, — и наверняка никогда не буду работать. Но почему-то понимаю.
— Ты другое дело, ты дочь рабочих, — ответила мать.
— Мои родители тоже рабочие, — проговорил Бюзар. — И все равно я пойду на фабрику, будет забастовка или нет, до тех пор, пока не отработаю свой срок. А потом уеду.
— Уедешь один, — сказала Мари-Жанна.
— До чего же глупо все получается, — возмущался Бюзар. — Ведь мне осталось всего тринадцать дней.
— А я никогда и не верила, что мы получим этот снэк-бар, — ответила ему Мари-Жанна.
— Он будет нашим, — твердо заявил Бюзар. — Забастовка ничего не изменит. Отсрочим вексель на несколько дней.
— Еще что-нибудь случится.
— Ты кого хочешь доведешь до отчаяния.
— Да перестаньте, будет у вас этот американский кабак, — сказала мать. — Всего-то несколько лишних дней. Мари-Жанна напрасно вас огорчает. Просто мы с ней привыкли ко всяким горестям…
Тем временем рабочие делегаты отправились к Жюлю Морелю.
— Бастуйте себе на здоровье, — ответил им старик. — Вы мне даже окажете услугу. Заказов-то нет… Если вы не объявите забастовку, я буду вынужден уволить часть рабочих.
— Я читаю по-английски, — сказал ему в ответ Шатляр.
— Что ты этим хочешь сказать?
Фабрикант и секретарь профсоюза издавна были на «ты». Они изучили друг друга так же хорошо, как старый браконьер зайца, которого он никак не может поймать, и как заяц — браконьера.
Шатляр внимательно следил за французскими и иностранными газетами промышленников. Английский и немецкий языки он выучил в тюрьме, где сидел с 1940 по 1942-й год (ему удалось бежать в тот момент, когда немцы начали оккупацию южной зоны). Из газет он недавно узнал, что «Пластоформа» получила значительный заказ от крупной американской фирмы на выгодных по сравнению с ценами на французском рынке условиях. Все это Шатляр выложил и сказал в заключение: