Он обнял папу за плечи и прижал к себе так сильно, что папа от неожиданности выдохнул весь воздух и не мог произнести ни слова, только беззвучно открывал рот.
— Ну ладно, мне пора. — сказал «слепой». — Супруге привет!
С этими словами он нырнул в кусты и, не разбирая дороги, углубился в самую чащу леса.
— Так это ваш знакомый? — спросил папу лейтенант Мегро, глядя на вздрагивающие верхушки кустов.
— Земляк, — сипло выдавил обалдевший папа. — По электричке….
3
На даче Звездуновых, тем временем, кипела работа. Мама и сынулька перебирали крыжовник. Мама — в мисочку, Андрюша — в рот. А бабушка рассказывала им одну историю из своей бедной событиями, но богатой воспоминаниями жизни:
— … Так вот соседка-то ихняя к тому мужику ушла, у которого дети остались, после того, как его жена сбежала с офицером на Дальний Восток…
— Я уже ничего не понимаю, — пожаловалась мама, — кто с кем куда сбежал?
— И плохо, что не понимаешь! — сердито сказала бабушка. — Поймёшь, когда уже поздно будет!
— Когда это поздно будет?
— А когда Серёжка твой сбежит!
— С офицером? — спросил Андрюша.
Но папе в этот день не суждено было бежать с офицером. Заскрипела калитка, и он показался на дорожке, ведущей к дому.
— Вот и вернулся папка ваш! — радостно закричал он издали.
— С Дальнего Востока? — спросил Андрюша.
— Почему с Дальнего Востока? — папа подошел к столу под березками, за которым сидели домочадцы.
— Потому что пропадал три дня неизвестно где! — сердито сказала мама.
Но папу в этот день ничто уже не могло смутить. Загадочно улыбаясь, он снял с плеча тяжелую сумку и грохнул ее на стол так, что миски с крыжовником подпрыгнули.
— И поддатый опять приехал! — безошибочно определила бабушка.
— Не поддатый, Клара Захаровна, а жизнерадостный! — папа раскрыл сумку и вынул из нее надкушенный батон докторской колбасы. — Может у человека быть радость? Могут человеку, например, зарплату прибавить?
— Человеку — могут, — вздохнула бабушка. — А мы уж и не доживем, наверное…
— Дожили, Клара Захаровна, к сожалению!
— Ой, Сережа! — обрадовалась мама. — Неужели прибавили?! А на сколько?
— Навсегда! Ха-ха! — папа продолжал вынимать из сумки подарки: плоскогубцы, нож для чистки маракуйи, фарфоровый подсвечник в виде голой женщины и другие необходимые на даче вещи.
— Не боись, мать! — приговаривал он. — Хватит тебе и на шпильки, и на… ружье! Мне.
И на патроны… Кларе Захаровне. Ха-ха! Шучу пока.
Андрюша, поглядев на вырастающее на столе благосостояние, решил взять быка за рога:
— Пап, дай денег!
— А это еще с какого пуркуа? — папа был сторонником спартанского воспитания, а чтоб спартанцы детям деньги давали — таких фактов в истории не сохранилось. — Вот начнёшь сам зарабатывать, тогда бери, сколько унесешь!
— Ладно-ладно! — захныкал сынуля. — Выйдешь на пенсию, попросишь у меня денег…
Папа отложил сумку в сторону. Воспитывать сына он был готов с утра до вечера.
— А я твоей бабушке на пенсии, по-твоему, не помогаю?
— По-моему так не очень-то, — быстро вставила бабушка.
Папа повернулся к ней.
— А что ж вы, Клара Захаровна, до сих пор с голоду не померли, если вас не поят, не кормят?!
На это у бабушки всегда был готов ответ:
— Не дождетеся!
4
У каждого сынули, живущего с родителями на даче, обязательно есть свое укромное, скрытое от посторонних глаз место, где-нибудь в дальнем углу сада, в кустах у забора. Здесь можно уклоняться от сельхозработ, хранить разные нужные вещи, например, папины сигареты и журнал с тетеньками. Нет более удобного места для выстругивания оружия и боеприпасов, для второго завтрака шоколадом после первого, бабушкиного — бессмысленной гречневой кашей. Наконец, должно же быть у человека место, где он может просто подумать о нелегкой своей жизни!
Андрюша, обиженно сопя, прополз зеленым тоннелем в свою смородинную крепость. Здесь было очень уютно. Сквозь щели в заборе простреливалаясь вся тихая дачная улочка, а сквозь просветы в кустах смородины можно было контролировать передвижения противника по огороду. Вот если бы еще вкопать бревна и переплести их лианами, мечтал сынуля. Как у Робинзона Крузо. И чтобы они разрослись, превратились в сплошную стену джунглей с белоснежными и алыми цветами орхидей. Тогда бы его никто здесь не нашел! Не хотят давать денег — и не надо! Пусть папа сам теперь выкапывает свой бассейн и тромбует теннисный корт! А ему и здесь хорошо.