Глава двадцать седьмая
ПОСЛЕ ГРОЗЫ
Гроза кончилась через час. Тузик встряхнулся и просунул хобот в пещеру. Ребята выглянули на волю. По небу неслись рваные облака. Кустарник и лес были мокрыми и хмурыми, но гребни противоположных сопок уже сияли в солнечных лучах. Под высокой и необычайно яркой на фоне темных грозовых туч веселой радугой дышалось легко и привольно. Растоптанный зверь лежал у входа в пещеру. Ребята осмотрели его, потрогали огромные темные когти, и им опять стало не по себе. Да... положение доисторических людей было не очень-то завидное. Но все-таки... Все-таки и они ведь выходили победителями. Правда, у них не было прирученных мамонтов... Но через минуту Вася думал уже не о звере. Он думал о том, что следует позаботиться о собственном пропитании - на одних шишках не проживешь. Он спросил: - Леска готова? - Конечно! - Сейчас сделаем крючок и начнем ловить рыбу. Крючок был сделан без особого труда: костер горел, и металл можно было разогреть. Камней было сколько угодно, и поэтому крючок можно было отковать и даже сделать на нем жало. Воды повсюду было сколько угодно, и поэтому закалить его ничего не стоило. Сложнее оказалось найти блесну. Но Вася смело и самоотверженно решил использовать для нее пряжку собственного ремня. - Она же не блестящая, - попробовала возразить Лена. - Ничего. Мы ее песочком надраим - будет блестеть. А когда уже все было готово для рыбной ловли, выяснилось совершенно непредвиденное обстоятельство: вздувшаяся после грозы река разлилась. Ее недавно прозрачные воды замутились. Она катила грязно-бурые, пенистые волны так стремительно, что прибрежный, затопленный водой кустарник и бурьян вытянулись в нитку. - Да... в таких условиях не разловишься. Придется ждать, пока не сойдет вода, - оказал Вася. Ждать можно было бы, но ведь хотелось есть. Лена доверчиво смотрела на всесильного Васю. Он понимал, что от его находчивости и мужественности зависит очень многое. И он принял решение: - Что ж... будем охотиться. - А как? - доверчиво и с интересом опросила Лена. - А так... - не совсем уверенно ответил Вася. - Нужно будет сплести силки. - А какие? - Ну, это, знаешь, такие петельки из волос или нитки. Они расстилаются на земле. Птица ходит, клюет что-нибудь и незаметно ступает ногой в петельку. Потом идет дальше, а петелька затягивает ногу, и птица поймана. - А если не попадется? - все так же доверчиво спросила Лена. - Ну тогда... тогда... Да нет, она обязательно зацепится. Я сделаю сейчас лук и стрелы и начну охотиться. Так и решили. Для тетивы была использована леска - все равно ловить рыбу придется не скоро. В кустарнике выломаны и с помощью каменного острого осколка очищены от коры тонкие побеги. Получились стрелы. Но первая же их проба показала, что стрелы слишком легкие. Они то взлетали вверх, то втыкались носом в землю, но никак не хотели попадать в цель. - Слушай, Вася, а ведь доисторические люди делали на стрелах каменные наконечники. - М-да... Пожалуй... А вот как они это делали? - А помнишь, в учебнике истории написано? Или привязывали их жилами животных, или просто раскалывали дерево и вкладывали в расселину острый камень. -Верно! - обрадовался Вася. - А потом еще мамонтовым волосом свяжем, и все будет в порядке. Но порядок пришел не сразу. Вначале пришлось сделать нож - острый каменный осколок, - чтобы расщеплять кустарниковые побеги. Потом набить каменные осколки, которые походили бы на настоящие наконечники. Пока Вася возился со стрелами, Лена успела не только сплести с десяток силков, но и промыть Тузику раны. Солнце уже повернуло к западу, когда приготовления к охоте были закончены. Лена осталась в пещере, а Вася двинулся было к реке, чтобы там попытать охотничье счастье. Но Лена нерешительно остановила его. - А вдруг... вдруг еще один пещерный хозяин наведается? - спросила она и с тревогой посмотрела на Васю. - Так, видишь ли... видишь... - тянул Вася, вспоминая, что звери очень часто живут парами. Может быть, и этот еще неизвестный ему хищник тоже имел пару. Тогда второй зверь должен вернуться. Но потом, поразмыслив, Вася решил: - Ничего не будет, никто сюда не сунется. - Ты думаешь? - Конечно. Ведь у входа лежит убитый пещерный хозяин. Это - раз. Какой же зверь не испугается? Ну, пусть он храбрый, но ведь в пещере горит огонь. Это - два. Разве ж он сунется? И потом - Тузик. Он же будет стоять как самый верный сторож. Это - три. Он же теперь раненый и потому очень злой на всяких зверей. Так что бояться нечего. Только ты силки не забудь поставить. - Хорошо, - согласилась Лена. - Я не буду бояться. - Только смотри силки привязывай как следует, чтобы птица не улетела. Вася взял лук, засунул стрелы за подвязанный узлом ремень и пошел к реке. Тузик двинулся было за ним, но мальчик приказал ему оставаться у пещеры. Река разлилась широко. То тут, то там образовывались пенные заводи. Кустарник и лесная молодь стояли по колено в воде. По заводи шныряли дикие утки, прилетающие в эти края выводить птенцов. Они деловито покрякивали во главе целого выводка неуклюжих, смешных, еще не одетых в перья, но уже больших утят. Утка нырнет, а за ней, как по команде, ныряют утята. Пристроившись на бережку заливчика, Вася натянул лук. Выводок подплыл к нему метров на десять. Тихонько свистнула стрела. Первый утенок встрепенулся, но потом перевернулся лапками вверх. Утиное семейство вначале не заметило гибели своего братца и продолжало нырять. Как только оно сбилось в кучку, Вася пустил еще одну стрелу - и еще один утенок перевернулся вверх лапками. Утята с любопытством посматривали на него, смешно склоняя набок свой топорщившиеся перьями-пеньками головки, и удивленно крякали. Торопясь, Вася разделся и полез в холодную воду собрать свою первую охотничью добычу. "Ну что ж... у доисторических людей были свой преимущества - за утятиной далеко ходить им не приходилось", - подумал Вася, когда шел к своей пещере. Жизнь представлялась ему очень интересной, и ему хотелось прожить такой жизнью еще несколько дней. Но, как это часто бывает, самые скромные мечты все-таки сбываются не всегда... Неподалеку от пещеры стоял вертолет. Возле него возился дедушка и крутился Женька. Вася издали услышал его голос. - А этот самый барс вас не покусал?.. А Вася прямо в него шишкой попал? А почему же он не бросился на вас?.. Он факела испугался?.. А как же он напал на Тузика? "Вот еще невезение! - сердито подумал Вася и вздохнул. - Значит нашли все-таки". Свидание было не из приятных. Вася хмуро поздоровался с дедушкой и Женькой. Возле вертолета и в пещере уже высились груды одеял, теплых вещей, какие-то походные печки, кастрюльки, сковородки и невероятное количество всяческих продуктов, словно дедушка собирался здесь зимовать. Вася молча положил на эту груду двух утят и подумал, что, наверно, их даже не придется попробовать. Женька сейчас же уцепился за них: - Это ты сам убил?.. Из чего?.. Палкой? Вася посмотрел на него с презрением и хмуро ответил: - Нет, я купил их в магазине. Но они, кажется, несвежие. Боюсь, что тебе не разрешат их попробовать. Женька не понял его мрачной шутки и спросил: - А ты что? Будешь есть несвежих уток? - Я, знаешь, ужасно люблю несвежих. У них особенный вкус. В это время дедушка уже успел развернуть радиотелефон и набрать нужный номер. Когда на зеленоватом экранчике показалось встревоженное лицо Валентины Петровны, он с удовольствием сообщил: - Наши робинзоны целы и невредимы. Отвоевали у барса пещеру, развели костер и теперь собираются жарить уток. Сообщи немедленно Шуре, что все в порядке. "Тоже мне, порядок! - подумал Вася. - Не могли хоть немного опоздать..." Лена посмотрела на Васю грустным-грустным взглядом, и он понял, что и ей тоже не нравится дедушкин порядок. Оба они уже забыли все тревоги и невзгоды, или, точнее, они прекрасно помнили их, но ни ей, ни Васе они уже не казались невзгодами. Наоборот, это были самые желанные и самые интересные приключения. Потом дедушка рассказал о том, что было, когда мамонт унес ребят в лес. Их, конечно, немедленно стали разыскивать, но Тузик так петлял, что следовавшие за ним вертолеты потеряли его из виду. А потом - гроза. Все было ясно, все понятно, и все-таки было скучно. Дедушка стал сдирать шкуру с барса, а ребята ощипывали утят. - Удивительное дело! - заметил дедушка. - Барсы у нас никогда не водились. А вот потеплело - и переселились. Но таких переселенцев нам, пожалуй, не требуется. Ему никто не ответил. Было тихо. С гор еще скатывались тоненькие ручейки. В небе прогудел вертолет-лесовоз. Где-то рядом попискивала невидимая птица. Лена встрепенулась, прислушалась и вдруг сорвалась с места. Через минуту она вернулась с двумя рябчиками в руках. - Откуда ты их взяла? - опешил Женька. Лена переглянулась с Васей и серьезно ответила - В магазине купила. Тут, за углом. Теперь только Женька понял, что его разыгрывают, и тяжело вздохнул. Лена смотрела на серовато-коричневых птичек и ласково гладила их перышки. - Знаешь что, Вася, давай не будем их жарить. Возьмем их с собой. Может быть, приручим. - Давай, - согласился Вася. Подумал и добавил: - Только ты сними теперь силки. А то еще попадется в них рябчик и погибнет. А зачем губить зря? - Да, это верно, - деловито согласилась Лена. Женька смотрел на них и чуть не плакал. Ох, как бы он дорого дал, чтобы испытать все, что испытывали они! И чтобы хоть как-нибудь приобщиться к их делам, он заискивающе спросил: - Лена, а Лена?.. А мамонт здорово мчался? Вас не сбросило? - Не нужно было трусить! - резко ответила она. - Мальчишка называется! Она круто повернулась и ушла снимать силки. Потом они сидели у костра и смотрели, как жарятся на прутиках утята. Женька принес сверток и все так же заискивающе предложил: - Лена, а ты не хочешь тайменя? Я специально выпросил... - Очень мне нужен твой таймень! - все так же резко ответила Лена и отвернулась. Но Вася пожалел Женьку все-таки он третьеклассник. - Что таймень!.. Давай-ка лучше кедровые орешки погрызем. Они еще молодые, но вкусные. Он подтащил к себе рубашку, достал ребристую, пахнущую смолой и тайгой шишку и стал ловко вышелушивать из нее трехгранные орешки. Женька со слезами в голосе сказал: - Спасибо. Они очень вкусные. Быстро смеркалось. Огонь костра пробился сквозь кустарник и осветил разлившуюся реку. Она засверкала таинственными, как глаза неведомых зверей, желтоватыми пятнами. Ребята сидели молча. Лена неотрывно смотрела на реку, и слезы тихонько капали из ее глаз. Потом она наклонилась к Васе и, касаясь плечом его плеча, тихонько сказала: - Ты не беспокойся, рубашку я тебе сама выстираю. Никто ничего не узнает. Смолы не будет. Еще никогда не было так хорошо и так печально, как в этот вечер. Вася чувствовал себя таким сильным, таким смелым и таким... немного, самую малость... несчастным. Может быть, как раз поэтому Вася понимал, что он очень счастлив. Дедушка недоуменно посмотрел на притихших ребят, заметил светлые полоски на щеках Лены и заботливо спросил: - Что с тобой, моя девочка? Ты устала? - Он подсел к Лене и обнял ее за плечи: - Ты испугалась? Лена вдруг ткнулась ему в плечо и заплакала. - Никогда больше не поеду в Индонезию! Вася покосился на нее, потом на Женьку. Тот шепнул: - Точно... Она как отличница ездила в пионерский лагерь в Индонезию. - Куда, куда? - недоверчиво переспросил Вася. - Ну, в Индонезию. Это не то на Индийском, не то на Тихом океане. В общем, там где-то... - А чего ж она туда ездит? - Как - чего? У тамошних ребят нет ни снега, ни льда. Вот они и приезжают к нам на зимние каникулы кататься на лыжах и коньках. А наши зато к ним летом. У них же и океан, и кокосовые пальмы, и вообще... - Чудачка моя! - тихонько говорил дедушка. - Чем же тебе Индонезия не понравилась? - Да... почему Вася все может, все умеет? Почему он даже с доисторическим мамонтом справился? Почему он, когда мы сюда попали, знает, что делать и как делать? А я ничего не знаю. Я теперь в каникулы буду в тайгу ходить. - Да пожалуйста, ходи! Ведь каждый месяц бывают походы. Но ты же раньше не хотела... - Ну и напрасно! - сердито сказала Лена и перестала плакать. Дедушка не стал спорить, хотя Васе показалось это очень странным. Ужинали беспокойно и без особенного аппетита, потому что радиотелефон трезвонил то и дело. Одним из первых звонил Ли Чжань. Он потребовал Васю. - Ну вот, товарищ Голубев, - сказал Ли Чжань, - наша победа полная. И тебе поверили, и нам поверили. Я сегодня вылетаю домой. Что передать нашим ребятам? - Мой самый большой привет! - сказал Вася. - Пусть приезжают на каникулы, - добавила Лена. - Вместе пойдем в тайгу. - Хорошо, - ответил Ли Чжань. - Я так и передам Ну, до свидания! Потом звонили ученые Америки, Швеции, Канады, Судана и еще многих, многих стран. Так что ужинать, в сущности, было некогда. Наконец, когда над сопками взошла луна, звонков стало меньше, и дедушка сказал: - Пора спать, ребята. Давайте устраиваться. Он хотел было разбить палатку, но ребята упросили его не делать этого. Так хорошо светили звезды, так таинственно шумели деревья, что спать в палатке казалось просто невозможным. Тузик застыл черной волосатой громадой, сливаясь с темными кустами. Изредка звонил радиотелефон, но дедушка не снимал трубки. Все четверо устроились на одеялах. Женька уснул первым, потом замолкла Лена, утих и дедушка. Только Вася еще долго лежал и смотрел в темное небо, на далекие звезды. Он думал о себе, о Лене, о том, что было бы очень хорошо учиться с ней в одном классе, а в каникулы отправляться в пионерские походы. Глаза у него стали слипаться, и он задремал, а проснулся оттого, что ему показалось, будто звонок радиотелефона звенит особенно настойчиво и как-то мелодично, словно вокруг падают льдинки. Вася открыл глаза, и на светлом фоне неба, прямо перед собой, увидел склоненное лицо матери. - Вася... - тихонько и очень нежно сказала она. - Васенька... У нее было такое испуганное, такое милое и любящее лицо, что Вася, еще не проснувшись как следует, почувствовал, что на глаза навернулись слезы и сердце радостно сжалось. - Мама... Мамочка! Он прижался к ней, обнял за шею и зарылся озябшим лицом в теплый пуховый платок. Он знал, что виноват перед ней: и за неудачную лыжную прогулку, и за то, что все последние дни он даже не вспомнил о ней, а все время думал только о Лене. Он все знал, все понимал, но теперь это казалось таким далеким, таким неважным и никому не нужным, что он сейчас же сам забыл обо всем этом. Ведь самое главное, самое важное свершилось: мать была рядом. Он оторвал лицо от ее платка и увидел отца - тоже встревоженного и радостного - Ах, боже мой, Вася, - сказала мама, - ну, как же это так получается... - Ладно, ладно, мама! - сказал отец. (Он часто называл жену мамой ) - Ладно. Мы все это потом решим. И тут только Вася заметил, что в стороне, скромно опершись на лыжные палки, стоит Саша Мыльников и из-под его обитой на затылок ушанки стекают струйки пота. А дальше стоят отец Саши и двое соседей. И, уже присматриваясь, Вася увидел, что вокруг снег, что все еще метет поземка и оранжевое робкое солнце скрывается за лиловеющей грядой сопок. - Эх, ты! - сердито сказал Саша и нахлобучил ушанку. - Не мог даже удержаться, чтобы не заснуть! А если бы замерз? Вася Голубев молчал. Он еще ничего не понимал.