Первое неизгладимое впечатление – цена. Но тут мы проявили волю. Ладно, решили, заплатим из гробовых денег. Зато потом будем говорить: были мы в вашем “Эден Роке” – фуфло! И вот через пять дней, оставив там нажитое непосильным трудом, – причем цена номера оказалась, так сказать, “стартовой” тратой – мы в один голос сознались друг другу: “Нет, не фуфло!” Ну и где еще дождешься такого признания от совка?
Лирическое отступление. Я, учитывая мой преклонный возраст, совком родился, совком и помру. И что может быть пафоснее для потомственного совка, чем абсолютно пацанские объятья портье и его крик на весь лобби: “Мсье ВАзильев!” Правда, в прошлый раз он таким же воплем встретил мою молодую невесту из Киева, спутав ее с выросшей дочерью, но к вечеру во всём разобрался – без моей помощи. Школа, опять же. Скажете, дешевая лояльность, на совка и рассчитана? Ладно, другой пример.
Если кто не знает, с эденрокского бассейна практически невозможно вытащить жену. Даже если предстоит ответственный обед в ресторане La Colombe d'Or, в который только здешние консьержи могут вписать “на сегодня-завтра”, – вообще-то люди за месяц-два заказывают. Так вот, чтобы не психовать на зависшую у бассейна жену, пошел в номер, милостиво разрешил уборщице не прерывать своего занятия и лег на веранде с видом на море и с томиком любимых стихов. Минут через десять на цыпочках подкрадывается портье: “Мсье ВАзильев, это не ваш номер”. Я, оказывается, этаж спутал, а дверь во время уборки не закрывают. Ну и что? Поржали вместе с портье: свои же люди. В каком-нибудь сочинском Radisson со стыда бы угорел, а тут – какие в Eden-Roc могут быть понты!
Хотя понты бывают. Как-то раз во время Каннского фестиваля заскочил туда на вечеринку Variety. Ну, конечно, толпа, как на сейле в Harrods, все пьют халявное шампанское, а мне бы двойного бурбону со льдом. К стойке, естественно, не продерешься, тем более что там надо расплачиваться – а это очередь. И тут ловлю взгляд бармена – там два основных бармена было, один старый и длинный, другой вылитый Том Круз (можете проверить, но он сейчас в нижнем баре работает) – и вот что говорит мне тот взгляд (шум такой, что только взглядом и можно говорить), на чистом французском:
– Не волнуйтесь, мсье ВАзильев: во-первых, заплатите, когда на День России заселитесь; во-вторых, я вам сейчас ваш стакан хоть через головы, но передам. Но передать-то он велел Тому Крузу, а тот, как известно, невысок ростом. Ну а между нами длинный такой дядька стоит: ему как раз на смокинг всё и слилось. Я не расстроился: мне Старый, который Длинный, другой стакан налил и передал, а вот дядька оказался Харрисоном Фордом. Представьте теперь на его месте Никиту Михалкова. Хотя он тут никогда замечен не был.
Чтобы далеко не сворачивать с каннской темы, еще один вопиющий пример. В 2008 году на фестивале впервые открылся Павильон России. Информационным спонсором был “Коммерсантъ”. То есть, в сущности, я. Большая шишка! А со мной понаехала куча коммерсантовского народу: не мне же осуществлять информационное обслуживание. И вот день на третий непрерывного пьянства я решил вывезти подконтрольную мне творческую молодежь в du Cap: подышать воздухом и посмотреть на настоящую жизнь. Поскольку экскурсия предстояла за мой счет, решил ограничиться парой-тройкой “Беллини” на персону. Эффект “настоящей жизни” был достигнут первым же бокалом. И вдруг, во время второго, в баре появляется безработный латвийский мультимиллионер Дядя Витя, который традиционно снимает в отеле пол-этажа. Представляю ему сотрудников (а Дядя Витя фанат “Коммерсанта”) и неожиданно нарываюсь на предложение: