– Давайте так, Карло. Если я проснусь, то с удовольствием составлю вам компанию. Но меня мучают бессонницы, совсем не исключено, что к пяти часам я только и угомонюсь. Если ровно в шесть в лобби меня не будет…
– Нет-нет, пожалуйста! Я не справлюсь без вас! Это очень важно!
После этих слов, заикаясь, перескакивая с одного на другое и трепеща, как влюбленный юноша, успешный во всех отношениях пожилой богач Карло Скарпелли рассказал мне свою историю.
Всему виной – трекинг. В первую же свою прогулку здесь по холмам Карло зашел в Сан Кашано в маленькую тратторию, чтобы попросить стакан воды, и там познакомился с владелицей, женщиной лет двадцати пяти, рыжей и голубоглазой. Они поболтали немного. Карло отвесил трактирщице пару приличных комплиментов. Красавица, разумеется, кокетничала. Тем дело и кончилось.
На следующий день Карло встретил свою рыжую уже в отеле. Она оказалась поставщицей то ли ветчины из дикого кабана, то ли трюфелей. Бедняга поймал себя на том, что в одночасье превратился вдруг в отчаянного любителя трюфелей и дикой кабанятины.
С третьего дня весь его трекинг, все его многочасовые прогулки стали походами к ней, свиданиями с нею. До близости не дошло, но только потому, что вокруг нее в городке вечно были бесчисленные кумушки и тетушки. Губы болели от украдкой сорванных поцелуев. Назавтра она должна была прийти за ним с ученой собакой и повести на поиски трюфелей в лес – общепринятый способ местного заработка. А там, в лесу, наверняка ведь какая-то хижина, и уже нельзя будет остановиться, и пойдет прахом вся его налаженная жизнь, Пышечка, дети, вертолет, старинная библиотека…
– Милый Карло, – пытался я резонерствовать. – Мне кажется, вы преувеличиваете значение краткого соития в лесной хижине. Здешние воды, говорят, не только лечат подагру и не только успокаивают нервы, но еще и отчетливо пробуждают либидо… Просто не говорите жене…
– Если бы! Если бы! Много бы я отдал, чтобы это было простой интрижкой. Нет! Старый дурак ухитрился всерьез влюбиться!
– Na moi zakat pechalny blesnet liubov ulybkoyu proshalnoy… – продекламировал я.
– Что?
– Не обращайте внимания. Русская поэзия. Дорогой Карло, не думали ли вы о том, что эта ваша трактирщица может вовсе не отвечать вам взаимностью? Вы – богатый постоялец “Фонтеверде”. Она – трактирщица. Роман с вами в худшем случае принесет ей дорогие подарки, в лучшем случае она станет женой миллионера. Чистый расчет… У них, у молодежи, знаете, сильно проще с сексом, чем было в наше время. Она сделает трогательную запись в фейсбуке, тем страдания и окончатся.
– Я думал об этом. Я пытался остановить себя этой мыслью. Но нет. Я уверен…
– Черт, Карло! Вы уверены, что она в вас влюблена и что секс свяжет вас неразрывными узами? Окститесь! Двадцатипятилетней красавице не за что полюбить старую корягу вроде вас или старую жабу вроде меня. Вы, похоже, и вправду опасно влюблены. Немедленно позвоните ей и отмените завтрашнюю прогулку.
– Я не могу, – Карло потупил глаза.
– Черт! Пошлите ей эсэмэску!
– Я не могу. Пожалуйста. Завтра в шесть утра. Единственный способ мягко остановить всё это…
Ровно в шесть наутро я стоял у дверей отеля в прорезиненном плаще и веллингтонах, которые за ночь где-то добыл для меня консьерж. Бедняга Карло топтался рядом, не знал, куда пристроить огромные свои руки, и опять не понимал продекламированных мною строк “Kak zhdet lyubovnik molodoy minuty vernogo svidanya”.
– Что?
– Не обращайте внимания. Русская поэзия. Я бы на вашем месте выпил сердечных капель, Карло.
В одну минуту шестого на дороге в лучах восходящего солнца показались светящаяся рыжая женщина и светящаяся рыжая собака. Карло даже зажмурился, видимо, опасаясь, что этот огонь сожжет его дотла.
Немного приблизившись, женщина, вероятно, поняла, что возлюбленный ждет ее не один, а с товарищем, – и погасла. Собака продолжала светиться, предвкушая радость лесной прогулки. А женщина – погасла.
Карло представил меня своим приятелем, большим любителем трюфелей. Мы вежливо поздоровались. Я пожал ее совершенно безвольную руку. Несколько часов в лесу мы старательно искали чертовы трюфели. Потом вежливо распрощались, и Карло дал женщине денег за услуги трюфельного гида. Так здесь принято.
Вечером за ужином этими самыми трюфелями были обильно сдобрены все блюда в наших тарелках. Пышечка заботливо подливала мужу вина и причитала, что свежий трюфель – это, дескать, совсем не то, что трюфель, купленный в магазине.
На следующий день Карло с Пышечкой уехали. Я тоже уехал к вечеру.
В аэропорту я купил себе сувенир – магнитик на холодильник со строчкою Вергилия “Omnia vincit amor”. Вергилию было тридцать пять лет, когда он написал это.