– Не, ты видел, вот так просто он хотел лимон с пола поднять, – оживленно талдычил Коробов, прощаясь в дверях мониторной.
Лара скользнула первой, ждала его где-то за спиной в коридорных далях.
В четыре Ежов снова поменялся “с телевизоров” на главный вход, ночью и в выходные дежурили по трое, с поста на пост переходили каждые два часа, для бодрости и “зоркого глаза”. Он расхаживал по лобби, заложив руки за спину, в невозможно прекрасном настроении. До конца смены считаные часы, он отлично справился в истории с часами, начальник службы безопасности даже ревниво помолчал в трубке после его лихого доклада. Он было хотел приехать утром, когда грянул скандал, но Ежов убедил его наслаждаться субботой и забыть о них. Тот обрадовался, а теперь вот заревновал немного, что обошлись без него, да как четко сработали. Потом Ежов сильно рассчитывал, что сероглазая Шмелева, какая она красавица, запомнит своего героя, постоявшего за ее честь. Из бара тянуло кофе, две голландки (шведки?), высокие, костистые, налетели на него из лифта, веселились вокруг, мистер Ежов, пальцем в бейдж, как пройти в фитнес-рум, большое там помещение, а спа есть? Он почти всё понял, отвечал впопад и даже пошутил под конец, простенько, конечно, но они хохотали.
– Any chance to join us? – одна из них сделала вид, что трогает его бицепс.
– I am on mission, – в замке ладоней задрал вверх дуло невидимого вальтера, как Тимоти Далтон в бондиане.
Так и ушли смеясь. Ежов был страшно доволен собой. Даже сделал удвоенный шаг с подскоком левой – на ресепшен захихикали. Он с улыбкой шаркнул два раза правой уже к ним.
– Представляешь, эти звонили. Просят чек-аут, и такси мы им вызвали в аэропорт. Пришло уже. Даже деньги назад не пытались вернуть, а у них до понедельника оплачено.
Из лифта вышли Коробовы. Лара, упрятанная в очки и шелковый платок, сразу пошла на выход, даже не взглянув в их сторону. Концы платка сзади узелком – вдруг ветер в кабриолете сорвет. Шла широко и плавно, чтобы каблуки не очень стучали. Коробов заплатил за мини-бар, хотел было пожать Ежову руку, но передумал. Кивнул торопливо на прощание и поспешил вслед за своей свергнутой королевой.
– Мне чего-то ее жалко, – мрачно высказалась менеджер, не отрываясь от компьютера.
– А мне нет. Вот ни капельки, честно. Надо же так напиться, что не помнить ни фига, еще в воровстве Аню обвинили, – ответила ей молоденькая администратор.
– А давай-ка мы дверь там покрасим, которую дети покорябали, – оживилась менеджер. – Номер пустой, проплаченный до понедельника. Отлично.
– А вонять будет краской соседям через дверь-проход? Он же объединен с 513-м, – возразила администратор.
– 513-й уже неделю пустует, – заглянула менеджер в компьютер.
Ежов ошарашенно глянул на девушек, разволновался вдруг, крикнул “я щас” и побежал, побежал вприпрыжку.
В мониторной сразу нашел момент с часами. Время врезалось в него еще с первого просмотра 04:57, для Коробовых запоминал. Открутил за пять минут до, за три после, где входила, а потом выходила с тележкой из пустого 513-го сероглазая Шмелева.
Вернулся уже шагом на свое место у распашных стеклянных дверей, где после длинного широкого коридора, за тяжелой нарядной дверью, старинной, конечно же, так и не хотела начинаться весна.
Борис Мессерер
Охотничий номер
В середине шестидесятых я часто ездил в Ленинград, завел там много друзей, выстраивалась уже своя история взаимоотношений. Быть может, самый замечательный сюжет восходит ко времени нашего с Левой Збарским приезда в Ленинград в августе 1967 года. Двое друзей-художников, ведущих в Москве довольно беспорядочный образ жизни, решились на определенный творческий акт: сделать рисунки, а может быть, и живопись, посвященные этому городу. Мне всегда хотелось рисовать городские пейзажи Ленинграда. К тому же впереди маячила большая художественная выставка, а еще мы надеялись, что эта поездка будет неким шагом, знаменующим новый этап нашего творчества.
Почему я говорю “нашего”? Мы с Левой от длительного общения друг с другом и оттого, что много работали вместе, выработали сходный стиль и манеру рисования. К этому времени мы выполнили ряд крупных работ в области книжной графики: иллюстрации к книге балетного критика Николая Эльяша “Поэзия танца”, оригинальное оформление и цветные рисунки для книги “Советский цирк”. И начинали работать над оформлением советского павильона Всемирной выставки EXPO-70, которая должна была пройти в Японии.
Итак, погрузив в “Волгу” Збарского всё необходимое художественное оборудование, мы выехали в Ленинград. Предполагали остановиться в гостинице “Европейская”, заручившись рекомендательным письмом, в котором содержалась просьба предоставить нам недорогой двухместный номер.