Позднее я много раз слышал от ленинградцев восторженные отзывы об наших “эдемских вечерах”. Время было мрачное, наш приезд и образ жизни будоражили людей.
Евгений Рейн через годы напишет:
Борису Мессереру
Дмитрий Макаров
Бассейн для Улисса
Мой знакомый собирает истории нелепых смертей, которые нередко венчают собой нелепые жизни. Среди любимых – жизнь и смерть коммивояжера из Невады.
Пятидесятидвухлетний торговец подержанной электроникой, он много лет зарабатывал на бассейн, который в пустыне – роскошь и отличный способ пустить пыль в глаза. Или, вернее, брызнуть водой. Жена его пилила, дети пилили: “Милый, бассейн! Папа, хотим бассейн!”
Он работал на износ, колесил по западу, забирался далеко на юг. Много раз был близок к цели, но сами понимаете: колледж сына, ремонт машины, теща внезапно ногу сломала… Всё же в один прекрасный день необходимая сумма была собрана. Хватало даже на совершенно новый бассейн, только установка выходила дороговато. И вдруг удача: неподалеку разорился мотель “Корсика”, и его решили распродать. В том числе продавали бассейн – продолговатую ванну в форме боба почти пятиметровой длины. В этой самой ванне и погиб наш мистер Улисс. То есть Уоллес, конечно, но уж очень велик соблазн его переименовать.
Заявился он как-то из вояжа без предупреждения посреди ночи, выпил как следует и решил освежиться. Скинул одежду и прыг-скок, нырок бомбочкой…
Вот только не было в бассейне воды.
Жена в его отсутствие заказала чистку.
Легко представить себе этого американского Улисса, жизнь которого протекала в бесконечном странствии между островами мотелей. Да они же и называются как острова: “Капри”, “Сицилия”, “Крит”, “Сардиния”, “Майорка”. И при каждом таком невзрачном домике в один-два этажа сверкал драгоценным камнем в ночи подсвеченный бассейн – словно кусочек моря, необходимая часть эпоса про Улисса. Только Улисс античный плутал между островами, Улисс американский – между бассейнами.
Если бы вы только читали рекламные проспекты этих мотелей! Вот, например:
Хватит мечтать о Капри! “Капри” ждет вас! Тридцать долларов в ночь за восхитительный завтрак, экзотический сад, итальянский кофе и упоительную влагу бассейна…” И на первой полосе – он сам, лицо и сердце мотеля, сбывшаяся мечта для того, кто после долгой дороги и не самого успешного дня (бог торговли тоже злился на мистера Улисса) приезжает в это захолустье из захолустий: пять домов, супермаркет, парковка и мотель “Капри”.
Мотель – не для командировочных. Он для бездомных… Бездомный коммивояжер, бездомная – сбежавшая от родителей с каким-то ковбоем ученица колледжа…
Потный мексиканец на ресепшен – у него ружье на стойке и оскал вместо улыбки – ничего ни у кого не спрашивает, выдает ключи, приносит несъедобный ужин и фляжку текилы, оставляет на столике номер местной Калипсо по кличке Бархатная Ручка.
Он инструктирует: “Бассейн за парковкой. Постояльцев сейчас всего трое, так что мы его не открываем. Ключ возьмешь у меня. Полотенце – полдоллара. Туалет там не работает, если что. В номере всё делай…”
Сколько таких разговоров было за двадцать лет пути? Сколько мотелей, сколько бассейнов между парковкой и помойкой… Но бассейны эти, быть может, дарили Улиссу ощущение дома, обещание, что мечта его в итоге осуществится.