Насчёт своей «сухопутности» Владимир Даль сдержал слово и больше не поднимался на борт корабля, но вот что касается мирной профессии, то его желание не сбылось. Во всяком случае, далеко не сразу.
Ещё немало лет Владимир Даль носил военный мундир в качестве полкового врача. Мало того, он участвовал в трудном и опасном походе русской армии в Среднюю Азию, в русско-турецкой войне на Балканах, а за храбрость и изобретательность во время подавления мятежа в Польше в 1831 году получил орден и был отмечен самим императором Николаем I. Дело было так: он лично возглавил строительство необычного временного моста собственной конструкции через реку Вислу, по этому мосту прошли русские войска, а когда подошёл неприятель, Даль сам перерубил саблей якорные цепи, и мост унесло течением реки, а Владимир Иванович под сильным ружейным огнём противника прыгнул в воду и спасся вплавь.
Но Владимир Даль родился человеком разносторонним, и одной военно-медицинской службы ему показалось мало. Он активно занимался литературной деятельностью, писал сказки, повести и рассказы под псевдонимом «Казак Луганский» – по имени города Луганск, в котором он родился. Его литературный талант был очевиден, и Даль сблизился с лучшими писателями и поэтами того времени и, конечно, с Александром Сергеевичем Пушкиным в том числе. Кстати, в 1837 году после страшной дуэли на Чёрной Речке, которая унесла жизнь великого поэта, именно Даль оказал ему первую медицинскую помощь и дежурил у его постели.
Не всем нравились сказки Даля, в которых он высмеивал знатных людей своего времени. И вот уже второй раз в жизни над его головой сгустились тучи. Император Николай I не выносил свободомыслия и собирался уже наказать автора сказок.
Спасло Даля только то, что он совершил военный подвиг – помните мост? Вот и Николай I тоже вспомнил и… всё простил. Император не любил литературу и мало ценил литераторов, но зато ценил храбрых офицеров.
И всё же Владимир Иванович Даль вошёл в русскую историю не как врач, не как военный и не как литератор, а как учёный-лингвист.
Всю жизнь Даль ездил по России – как он сам говорил, «писателям нашим необходимо… проветриваться в губерниях и прислушиваться чутко направо и налево». Он беседовал с крестьянами, купцами, чиновниками, солдатами и записывал все интересные слова и выражения, что удалось услышать. Все записи складывались в сундуки. Одних только пословиц ему удалось собрать целых сорок тысяч! Есть мнение, что нерусское происхождение не только не мешало Далю, но наоборот – помогало ему в работе. Русский по рождению человек не вслушивается в красоту родной речи, он как бы бездумно «выдыхает» слова. А Даль слушал и удивлялся. И с истинно немецко-датской аккуратностью всё записывал. Сам он утверждал, что у него накоплено в сундуках восемьдесят три тысячи слов, которых ни в одном словаре нет.
К словам он относился как к живым существам, собирал их так, чтобы была очевидна «семейная связь и близкое родство». Например, глагол «ЛОМАТЬ» возглавляет у него целое гнездо из пятидесяти семи слов: ломаться, лом, ломка, ломаник (по-псковски «силач»), ломыхать (по-новгородски «коверкать», «ломать со стуком»), ломзиться (по-тверски «стучаться») и так далее, и так далее…
К иностранным, заимствованным словам он относился отрицательно и постоянно придумывал, как бы их заменить русскими словами. Например, вместо слова «климат» предлагал «погодье», вместо «адрес» – «насыл», вместо «атмосфера» – «колоземица», вместо «гимнаст» – «ловкосил», вместо «автомат» – «самодвига».
Министр просвещения предлагал Далю продать Академии наук свои запасы: ему предлагали по пятнадцать копеек за каждое слово. Даль в ответ предложил взамен этой сделки другую: отдать все запасы в полное распоряжение Академии наук совершенно бесплатно, но за это попросил небольшую пенсию. Ему отказали.
Тогда он решил систематизировать свои запасы и издать их самостоятельно. Далю было уже шестьдесят лет, когда отдельной книгой были изданы «Пословицы русского народа» и шестьдесят два – когда вышло первое издание первого тома «Толкового словаря». До самой смерти в возрасте семидесяти одного года Владимир Даль неустанно собирал слова и работал над улучшениями и дополнениями своего словаря. Говорят, перед самой смертью Даль подозвал дочь и попросил: «Запиши словечко…». Возможно, это только легенда. Или предание, как сказал бы Даль, не любивший всё иностранное. А возможно – и правда.
Поднявшийся на «Небесные горы»
Пётр Семёнов-Тян-Шанский
(1827–1914)