От громоздкого барбакана*, до дома достопочтенного Аппуса имелось довольно большое пространство, размером почти с центральную городскую площадь. Толстенные и очень высокие, каких, пожалуй, Злату, не с чем было сравнить, стены. Они были сделанны из обтесанных и оплавленных торфом глыб. По ним с явной ленцой расхаживала стража: четверо арбалетчиков и двое лучников, с крепкими Англиконскими луками. У левой стороны, у механизмов массивных подъемных ворот переругивались несколько плотников, скорее всего, злились из- за того, что им не удается, как остальным попраздновать вволю; чинили катапульту. Здесь, у ворот было достаточно светло, потому что все освещалось десятками факелов и не меньшим количеством масляных ламп повешенных на столбах у стены, потому он без усилий смог разглядеть поломку. Возможно, Негодежь или Болотный дракон, харкая ядом, попал в валы, и дерево в миг было изъедено сильной кислотой свойственной слюне того или другого гада. С правой стороны ворот снулый, а может быть и подвыпивший стражник, сидя на невысоком чурбане, подкидывал в огонь дрова, разведенный под полным смолой, коптящим чаном, там же рядом со стены свисали пеньковые корабельные верблюды с крючьями, предназначенными для подъема за приклепанные ушки этого "сосуда из преисподней". Чтобы не мешать работникам стамески и киянки чинить громоздкое орудие, чуть поодаль восьмерка алебардиров, сидя, о чем -то, мерно беседовали в кругу у костерка, однако местоположение их было таково, что ворота и механизмы подъема и опускания моста были постоянно у них на глазах. Сопровождающий его солдат, припустил вперед направляясь к тем восьмерым и приблизившись к одному из сидящих, склонился к нему, что-то растолковывая. Воин встал с лавчонки и оглянулся на Хастгарийца, потом, не отводя сонного взгляда, устремился навстречу.
-Капрал Валдис, пан, надеюсь, вы не собираетесь идти туда один? - еще не дойдя сразу же спросил он, и отдал честь.
Огибая вставшего на пути гвардейца, Злат сказал:
-Именно это я и хочу сделать - Это была бы огромная ошибка, господин, неизвестно кто этот человек и человек ли вообще - капрал снял Априйскую каску, отличающуюся от многих восточных выдающимся козырьком с небольшим металлическим гребнем, вытер лоб ладонью. Он был пожилым человеком, виски покрывала седина, обветренное лицо, бороздили морщины и несколько слабо заметных шрамов, был он невысокого роста, поджаристый, чувствовалось, в руках еще осталась большая сила, однако была и старческая усталость, проскользнула в глазах.
-Я пойду один, будь он хоть дьяволом
-Отчаянный и глупый шаг Панове
Златогор обернулся:
- Тогда проследите, шевельнется,... надеюсь, не надо учить что делать? -
Валдис дернул плечами и повернувшись к семерке своих замерзших сослуживцев начал давать указания.
Златогор шел медленно, он то сжимал то, отпускал рукояти топоров, дух снова подвергался испытанию, и это раздражало. Он всегда был готов и всегда был на стороже, и так же всегда, где - то в глубине зачерствевшей, покрытой дубовой корой душе испытывал страх, небольшое неверие в свои силы червем точило изнутри, но старая закалка, учение отца и деда, жизни, в конце концов, принуждали не обращать внимания на такие чувства. Единственный страх, который его всегда утомлял это, был страх попасть впросак и выглядеть перед остальными жалким гаером.
Ворота, гремя цепями, ушли вверх, и он вступил под темную арку мощного барбакана, и так же громыхая, они за ним затворились. Он стоял перед еще одной воротной створой в темноте и чувствовал, что случись сейчас столкновение, он не сможет противопоставиться. Нет, он не ужасался от этого, он знал, что предки достойно примут его в своем царстве сошедших, но почему - то сегодня была усталость и опустошение, которое раньше он гасил полной кружкой эля, в какой ни будь придорожной харчевне, а сейчас не хотелось и того. Но даже сейчас, зная, ощущая себя, он бы никогда в жизни не побежал, никогда в жизни он не стал бы умолять, потому что он княжич. Это нарицающее его слово, будто проклятье старой горной ведьмы всю жизнь от детской люльки до этих вооруженных топорами дней печатью стояло на нем и добавляло ответственности.
Воротная створа грохотнула и медленно пошла вверх, с ее скрипом и скрежетом плохо смазанных шестерней смешались натужные крики алебардиров несущиеся сзади, в задачу которых входило и открытие ворот. За скрипучей створой, взвыв цепями, быстро опустился мост, рухнув с грохотом на край полузаросшего сухим камышом рва. Теперь впереди была лесная темнота, нагло ворвавшийся ветер, создавший снежную канитель, дорога меж сосновых исполинов и два слабо просматривающихся силуэта.
Он ступил под слабый свет сигнального огня сторожевой башни и той же медленной походкой направился к гостю.
-Я пришел с миром - из темноты донесся глухой мужской голос
Злат не ответил. В недавнем прошлом он так же говорил, прежде чем поступить напротив.
-Назови себя - потребовал он, остановившись в трех шагах
-Сэдрик Ван Фаррел - поклонился силуэт - прибыл к своему стародавнему другу Наку Настронимо.
- Настронимо я. Чего хочешь?- заведомо солгал Злат
Незнакомец усмехнулся.
-Ну что вы господин Хастгариец, вы на него даже не похожи.
Златогор про себя удивился проницательности незнакомца, однако виду не подал.
-Монаху не должно болтаться по Марунийским чащам, особенно ночью.