Златогор обернулся, удивленно посмотрел на мага
- Что вы глазеете, господин княжеский сын, или давно не поскальзывались на дерьме?
- Чудной ты какой то - хмыкнул Злат и отвернулся
Они прошли той же дорогой, которой шел Златогор, и все это время магистр выказывал свое отношение к городской жизни. Он указывал на "чистоплюйство" горожан, дворников, которые под носом не видят навозных куч, поносил мэрию за воровство, купцов жадных до безобразия - не желающих потратить на хорошую баню и медного сантима. Златогор лишь хмыкал, соглашаясь, хотя ему не было никакого дела до городского хозяйства. Его мысли будоражил Родуоридоган* (на Хастгарийском языке - сход правителей под древним орешником, на поле Ридогана). Проходя улицей Гончаров, маг вдруг остановился.
Ветер порывами пытался столкнуть с места, бил снегом в лицо. Где- то там за городом бушевал верхушками лес, и чудилось, что совсем рядом шумит не зеленый густой бор, а ворчит штормовой океан.
- Чего встал? - не стерпев, спросил Златогор. Он никак не мог понять, куда так усердно таращиться незнакомец. Сэдрик будто примерз к земле и, не двигаясь, смотрел в стену дома слева, такого же обыкновенного, как и все дома на этой узкой улочке.
- Да так, кое - что приметил- улыбнулся ван Фаррел, накинул капюшон и повел дальше своего снулого "Конунга" за нетерпеливым Хастгарийцем. Улицами квартала Набруза мимо шумного борделя они свернули на все ту же широкую "Каштановую" и, проследовав мимо храма тысячи ликов, который сильно увлек чудаковатого мага, подошли к дому Шогеса. У его порога, пританцовывая от холода, держали стражу два гвардейца, один из них уже был знаком Злату, был провожатым. Только сейчас Златогор заметил, что от мага абсолютно не было слышно ни одного слова, будто его занимали, какие то мысли. Шагнув за порог они, скрипя потертыми ступенями, стали подниматься. Еще на первой, сразу же в нос ударили терпкие запахи эвкалипта и гвоздики, из- за тонких дощатых стен до слуха донесся храп прислуги, из -под лестницы, где был вход в подсобку, слышалось слабое бормотание кухарок, они тихо недовольно ворчали, отзывались о бессоннице хозяина. Златогор шел впереди и в каждом его шаге, ощущалась усталость, и сколько бы он не пытался бодриться, эта тяжесть поступи и движение плеч выдавала его. По пути Хастгариец расстегивал ремни кольчуги, ему сейчас она была тяжела и ненужная, лишь привлекала к себе звоном колец и скрипом о наплечники. Маг старался идти как можно тише, для дома достаточно было уханья Златовых шагов, что бы всем попадать с постелей, он будто тень, окутанная в балахон, скользил вдоль пыльной стены, стараясь мало привлекать внимания, но кот, загулявшийся по комнатам, вякнул, будто увидел призрака, выгнувшись мостом и ощерившись, зашипел на проходящего путника. Ван Фаррел расцепил руки, которые грел в длинных руках одежды, улыбнувшись, пальцем пригрозил наглецу, и холеная животина стрелой умчалась, вниз фыркая, будто ее накачали газированным сидром. Поднявшись последним маршем на узкую площадку, они коридором, гулко прошли к комнате, только маг немного отстал. Он остановился у оконца, и некоторое время неподвижно смотрел в затянутое небо. Взгляд его сделался задумчивым, в чем -то пытливым, как тогда у храма. - Мы пришли - окликнул его Златогор
-О!..., спасибо сэр, вы очень любезны... показали мне дорогу
-Ничего тут благодарностями сыпать - пробурчал Злат, поежившись, и отворил дверь.
Весь второй этаж занимала одна комната с единственным окном, выходящим на восход. Как зала она была мала, а как комната была слишком просторной, Здесь имелся маленький камин, он придавал тепло и уют, немалая ценность при местной погоде, вечно слякотной, промозглой. На камине курилась миниатюрная жаровня, оттого сильно пахло специями. Комары не давали покоя даже поздней осенью. Над широким, обеденным столом, напротив входа, висела голова величественного марала. У чучела не было глаз, и потому оно казалось каким - то неестественным. Канцелярский Стол, за которым сейчас сидел капитан ютился у окна. Он был не то, что его собрат для трапез, сбитый из досок, у него имелась позолота на ножках, витиеватые узоры. Сейчас он был весь завален свитками и потрепанными гусиными перьями, которые Шогес почему -то не удосужился выкинуть. На стенах по бокам, потрескивали четыре масляных лампы, их свет делал все рыжим однотонным, и его хватало только на эту часть апартаментов, все остальное освещали свечи, каганцы и огонь из камина. У обеденного стола слева в углу, притулившись к стене большим телом, возвышался раненый шкаф. У него была треснута дверца, а на другой имелась отметка от удара, нанесли ее то ли топором, то ли копьем. Бедолага служил Шогесу, как хранилище для свитков и книг. Под ногами мягкой стриженой лужайкой стелился восточный ковер с изумительной красоты орнаментом. На нем значилась арабская пентаграмма защиты, настолько старая и потерявшая смысл, что уже не несла в себе силы, а именно служила узором.
Появлению Златогора Шогес не удивился, он протер глаза, его клонило в сон с самого вечера.
- А, это вы. Ну что как там наш монах?
- Говори сам с ним - ответил Злат, махнув на дверь, прошел в дальний угол за обеденный стол, освещенный единственной свечей, и загрохотал кулаком по столу - где слуга... подавай на стол!
За Хастгарийцем в дверном проеме бурой тенью явился маг и, не дождавшись приглашения, шагнул в комнату. Тем временем Шогес продолжал разбирать свитки и не счел нужным даже оторваться от занятия, он лишь спросил
- Кто вы?
- Приветливый у вас городок...празднуете?
- Я спрашиваю, кто вы?
Ван Фаррел прошел за спину капитану и, опершись о подоконник, посмотрел на веселящихся в снегопаде горожан, потом ответил
- Некромант из Трора
- Кто? - ошарашено, нет даже ошалело вскрикнул Шогес. Он вскочил и отбежал на середину комнаты.
- Черт подери - поднялся Златогор, не зная, что предпринять