— Видите ли мы познакомились с ним в тридцатые годы на международной Спартакиаде в Антверпене, — сказал он, — мы даже обменялись спортивными эмблемами... О, я видел русский футбол! — продолжал он, с видом превосходства обращаясь к своим соседям. — Вы увидите, они умеют играть лучше наших!
Другой болельщик хвастал своим самодельным альбомом: он аккуратно наклеивал в него все фотографии советских футболистов, какие публиковались в газетах. Теперь он просил указать их на фотографиях поименно, чтобы легче было следить за игрой на поле. Тут же в толпе зрителей был сухощавый, пожилой англичанин с отличной спортивной выправкой. Нам сказали, что это — знаменитый некогда левый край сборной Англии, мистер Шарп, сошедший с футбольного поля в 1914 году. Он редко посещает матчи, но русских ему хотелось повидать обязательно.
— Я приехал, чтобы посмотреть классический футбол, — сказал он. — В Англии сейчас нет футбола как игры. Здесь футбол лишь коммерция, повод для азартных пари. Русские футболисты счастливее наших, для них футбол — по-прежнему игра. Вероятно, именно поэтому они и играют с душой...
Мы поднялись на трибуну. Стадион был переполнен. Как и в Челси, зрители облепили щиты реклам, взобрались на кровли. Но все же на этот раз порядка было больше — триста полисменов мужественно обороняли поле от вторжения болельщиков. На центральной трибуне красовался портрет Сталина, нарисованный одним молодым шахтером. Национальный уэльский оркестр, играя, маршировал то вдоль стадиона, то поперек. Дирижер яростно вращал огромной булавой, отсчитывая такт. Вдруг из репродукторов раздалось:
— Опустите ли вы несколько пенсов в эти кружки?
Мы не поняли, о чем идет речь. Соседи разъяснили нам, что оркестр не получает постоянной оплаты и живет пожертвованиями своих слушателей. И впрямь, по рядам пошли сборщики с жестяными кружками. Некоторые зрители бросали в них свои пенсы, и сборщики благодарили и кланялись. Немного погодя, вдоль трибун снова пошли люди, чающие милости доброхотов: под печальные звуки оркестра брели по беговой дороге четверо мужчин с обнаженными головами, в руках они держали серый брезентовый парус. С трибун летели шиллинги, пенсы, а один какой-то весельчак, не страдающий от избытка тактичности, швырнул в парус огрызок яблока. Это шли сборщики фонда помощи раненым морякам...
И снова заиграл оркестр, снова запели и засвистали тысячи людей на трибунах. Протяжные и мелодичные песни, чем-то неуловимо напоминавшие песни нашей Украины, оглашали стадион. Мы углубились в программу, купленную у продавца. Она сообщала, что русским противостоит сильная команда. «Кардиф-сити» считается командой, наиболее быстро играющей в Британии, — указывалось в программе. — Подготовленная искусным Спайерсом, она обладает неограниченной смелостью и всегда в состоянии играть в полную силу. Эти ребята дадут большое представление о себе в нынешней игре, и они могут показать удивительный результат».
Пробил час игры. Сильный ветер разогнал тяжелые тучи, блеснуло солнце, зайчики побежали по голубым лужицам на поле. Оркестр грянул гимн Уэльса «Земля моих отцов дорога мне», и две футбольные команды, скользя по мокрой траве, выбежали на поле. Их приветствовали мэр города Кардифа и советский посол в Англии Гусев, приехавший на матч из Лондона. На трибунах гремели аплодисменты, выли трещотки. Слышались восторженные приветственные крики и свистки, люди махали шляпами и платками.
Выстроившись друг против друга, команды обменялись знаками дружбы и симпатии — динамовцы преподнесли футболистам Кардифа цветы; игроки Уэльса подарили советским спортсменам никелированные шахтерские лампочки на память о пребывании в «английском Донбассе».
И вот мяч на середине поля... Начинается второй матч советских футболистов в Англии, матч, которому суждено стать одной из самых больших спортивных сенсаций: счет 10:1 — редкий счет в практике международных встреч, и тем более неожидан он был для англичан, которые никак не могли предполагать, что русские обыграют их с таким превосходством.
Это была интереснейшая комбинационная игра, и о ней в свое время немало писалось в нашей печати. Ее течение хорошо памятно ветеранам-болельщикам, которые следили за радиотрансляцией матча. Ход и исход этой достопамятной игры были настолько невероятными, что я не хочу описывать ее своими словами, дабы меня не упрекнули в пристрастности. Предоставлю лучше слово специальному корреспонденту лондонской воскресной газеты «Рейнольд ньюс», который, как мне говорили, отразил оценку спортивных кругов Британии: