— Нет.
— Что «нет»? — переспросил Ранимэль.
— Я не думаю об элите.
— Неужели ты так любишь брата? Не верю, ведь перед тобой открывается столько перспектив. Представь только: простая девушка из «Лиги служащих» стала частью верхушки Империи. О тебе будут легенды рассказывать, впишут в великую книгу достижений, сложат песни и много чего еще.
— Я простая девушка, ваше высочество. Вы верно подметили. Служащий никогда не сможет представить широты возможностей, которые наследуют отпрыски Великой касты. Мне не положено размышлять об этом. Живу, люблю и ни о чем не задумываюсь.
— Достойный ответ, — хмыкнул Ранимэль. — Получается, что тебе нужен брат.
Я ничего не ответила. Просто кивнула в знак согласия и замерла, стараясь не дышать. Отчего-то захотелось раствориться в сумраке и уползти от принца в темноту ночи. Яркость рассвета показалась порочной и вульгарной по сравнению со спокойствием и изысканностью полумрака.
Его высочество задумчиво посмотрел на меня. Улыбка, отразившаяся на лице принца, заставила сердце застыть от ужаса. Ранимэль ударил меня ладонью по щеке и резким движением стянул с себя тунику. Я охнула от неожиданности и схватилась за ушибленное место. Боль разливалась под рукой, из глаз покатились слёзы. Но я не издала ни единого звука. Не могла. На моих глазах принц превращался в чудовище.
Острые черты лица, высокие узкие скулы, тонкий хищный нос, раздвоенные губы. Тело покрылось острыми иглами бледно-желтого цвета. Я попыталась крикнуть, но голос отказал. Мышцы напряглись, словно готовилась к прыжку, но это было не так. Все тело оцепенело от ужаса. Хищник молниеносно сгрёб меня в объятья и повалил на постель, накрывая своим телом. Я воспротивилась этому и попыталась выскользнуть, но он оказался сильнее. Придавленная к ложу, могла только ударить его рукой. Он перехватил запястье и крепко сжал. Улыбаясь, Ранимэль произнес:
— Люди никогда не слушают то, что им говорят, а жаль. Я признался тебе в любви и пообещал ввести в элиту. Ты извернулась весьма дипломатично. Знаешь, что меня раздражает в людях? Не знаешь? Ваша терпимость и нежелание тянуться к совершенству.
Ранимэль навис надо мной и его раздвоенные губы были в паре сантиметров от моих. Я вжалась в подушку, стараясь увеличить расстояние. Голос подвел меня. Из горла не появилось ни одного звука. Почувствовав, как ноги Правящего опутали мои, поняла, что не смогу ничего предпринять. Мутант рассмеялся.
— Вы отстаиваете свои чувства, когда можете иметь все блага мира. Вы носитесь с ними и изменяете им. Только у человеческой расы есть такие полярные понятия, как «любовь» и «ненависть». Вы взращиваете их в себе и прячете от чужих глаз. Вы — смертельное оружие, которым так легко управлять. Овцы, которым нужны такие пастухи, как мы. Вы — биологическая масса, из которой любой может слепить то, что ему требуется. Брат собирается изваять из тебя принцессу и обогатить наш род здоровым потомством. Только для этого ты и годишься, ведь в борьбе между чувствами и разумом в твоей плоти победят эмоции.
Я приложила все силы к тому, чтобы освободиться. Активно работая руками и ногами, избавилась от хватки визитёра и отползла, перевернувшись на живот. Нужен был рывок, чтобы перевернуть исход битвы. Но монстр снова подмял меня под себя, закрыв мой рот своими раздвоенными губами. Он целовал, кусая, делая нестерпимо больно. Крик, рождающийся внутри, на поверхность выплеснулся слабым всхлипом. После того, как мутант перестал терзать мои губы, он прикрыл их ладонью и отстранился. Нависая и гладя моё тело свободной рукой, выдохнул, будто выплюнул:
— Я люблю тебя, София. Для марианца любовь — чувство абсолютное и безусловное. На уровне рефлекторного понимания. Оно однополярное и противоположности не имеет. Ты не ценишь то, что я готов дать тебе.