- Как ты посмел создать кого-то похожего на меня! Как ты посмел ЭТО направить на Софию! Я убью тебя! Прямо здесь! – ревел мой брат и таким надо признаться я видел его считанные разы. Он протянул руку и сжал ее в кулак. Габриэль начал потихоньку отрываться от земли при этом странно хватаясь за горло. Он был достаточно высоко, когда Фео продолжил задавать свои вопросы.
- Кто надоумил тебя создать ЭТО и какую цель ты преследовал? Почему он делал это с Софией? Кто посмел бросить мне вызов? Говори или я обещаю, что смерть твоя будет ужасной – Габриэль перестал хвататься за горло, и пытался урывками протолкнуть себе в горло как можно больше воздуха, и только потом заговорил
- Мне всё равно придется умереть и какая разница произойдет это сейчас или потом.
- Сейчас у тебя есть шанс получить моё заступничество, а потом его уже может и не быть.
- Вы не сможете заступиться за меня, господин, это лицо слишком влиятельно
- Я скручу в бараний рог любого, поверь – засмеялся брат злым смехом
- Я расскажу вам, но не потому что вы действительно сможете мне помочь, увы это не возможно. Просто мне надоело такое существование и смерть предпочтительнее для меня.
- Ты хочешь умереть? Это что-то новое в словаре мариан. Хорошо, ты рассказываешь, а я решаю умереть тебе или жить. – опуская Габриэля на землю произнёс мой брат.
Габриэль давно работал на отца. Это вышло случайно, но как всё случайное бывает неизбежным. Он занимался разработкой специальных программ. Еще будучи сэту он приглянулся садэ из его «Дома образования» как очень перспективный обучающийся. Работа и научные эксперименты действительно радовали и была возможность воочию видеть исполнение и подтверждение теорий, о которых его любознательный ум только мог догадываться. Теория это просто голый вымысел пока не подтверждена практикой. Ко всему прочему входить в состав медиков его императорского величества это было очень почетно. Власть – этого жаждет любой марианин. Это искушение, это страсть, это болезнь. Габриэль был молод и эта истинная любовь мариан жгла его изнутри. Он хоть и был рожден марианином, но его семья не входила в число приближенных, скорее наоборот. Ему всегда приходилось довольствоваться тем, что он на полступеньки выше любого служащего из лиг. А тут судьба наградила его, он не понимал за какие заслуги, но не воспользоваться он не посмел. Так он попал во дворец. Его садэ в то время уже занимался созданием армии и проводил опыты. Дела шли не очень и подключение молодого прогрессивного сэту начали давать результаты. До прихода Габриэля использовали тот материал, который подворачивался под руку. Подопытные поставлялись в лаборатории группами, укомплектованными по несколько империйцев. По предложенным Габриэлем нововведением стал вестись отбор по определенным критериям. Врожденные болезни, слабое здоровье от когда-то больших нагрузок, естественная слабость организма, все эти проблемы сводили опыты к нулю и в течении месяца подопытные умирали. Работа над усовершенствованием препаратов велась активно, но применять было не на ком. Садэ Габриэля поставил в известность об этом императора. Тот пообещал решить этот вопрос. И решил. «Материал» был улучшен. Это были сильные, крепкие лигийцы. Правда, их всех объединяло одно, они были рабочими. Когда Габриэль поинтересовался, как лаборатория смогла получать такой хороший материал, ему тонко намекнули, что все они представители ненадёжного круга лиг. Это всё объясняло. Габриэль не был силён в политике, но даже ему глядя на эти открытые гордые лица приходило осознание, что эти лигийцы ведущие, которые знают чего хотят. Но вместе с этим они угроза империи и правящим, а значит, ему предстояло работать с врагами.
Результаты улучшились и в лабораторных исследованиях наметился прорыв. Подопытные могли жить гораздо дольше за счет резервов своего организма и тех самых скрытых резервах, о которых над которыми все медики удивляются. Но результат был в итоге тем же. Габриэль понимал, что они топчутся на месте, а разгадка находиться где-то рядом. Вот в таких метаниях он провёл три года.
К тому времени в его жизни произошло еще одно событие, которое и подтолкнуло его к открытию. Случилось это морозной зимой, в канун нового галактического года. Ему по разговорнику позвонил его садэ. Уставший от своих формул и злой от невозможности продвинуться дальше, он нажал символ на панели разговорника и увидел встревоженное лицо своего обучающего.
- Как хорошо, что вы дома. Мне срочно нужна ваша помощь. Немедленно собирайтесь и идите к медицинскому помещению дворца.
- Хорошо садэ, скоро буду.
Он действительно срочно собрался и побежал к указанному помещению. Он сразу понял, что случилось что-то неординарное. Проходя через дверь помещения, он увидел императрицу. Беременность ее украшала и придавала марианским чертам теплоту и свет. Бледность и страх в глазах не умоляли ее красоты. Около нее уже суетился садэ и Габриэлю оставалось лишь к нему присоединиться. Императрицу поместили в медицинскую капсулу. Роды были тяжелыми. Родилось два мальчика-близнецы. Тот, что родился вторым, взглянул на принимающего его Габриэля и сжал ручку в кулачок. Невидимый поток не очень сильно хлестнул медика по шеи, и тот даже обернулся.
- Это дар императрицы, перешел к мальчику – пояснил садэ – у нее есть эта сила.
Это было поразительно и уникально. Ребенок с такой способностью, и откуда? Да просто из ничего, из двух соединившихся клеток! Новорожденный к тому моменту уже перекочевал в руки мамы и посапывал лёжа на ее груди. Тот ребенок, что родился первым, ничем особенно не отличался. У мариан принято сразу делать тест на «саранктар», это традиция, нарушение, которой грозило смертью. Анализ был сделан и оказалось, что ген был внутри этого малыша. Второму ребенку удалось этого избежать. Когда он проявиться было неизвестно, но то, что это будет, это неизменно.
После того как Габриэль попал к себе в помещение, которое было во дворце недалеко от лаборатории, он лег спать и уснул, крепко без сновидений. Он еще там, в медицинском помещении дворца, понял по какому пути ему надо следовать. Трёхлетний труд был перечеркнут. Безусловно, разработка препаратов, будет проводиться и дальше, но будет носить совершенно иную направленность.
Два года спустя появились устойчивые положительные результаты. Смысл был заложен простой: необходимо было соединять генные коды разных рас и тем самым получать усиленную искусственную клетку. Сам метод прост, как сама жизнь, но вот отобрать необходимый набор генов и смешать их, чтобы правильно получилось необходимые клетки, и чтобы они выжили, это было крайне сложно. Первые результаты давали уродцев, которые даже небыли похожи ни на что. Но работа двигалась вперед. И первый устойчивый результат получил имя «Цирон». Это был мальчик, в котором были соединены два типа рас, пертуйцев и сакойцев. К тому моменту был разработан и усилитель роста, который помогал быстрее созревать плоду и расти. Но опыты показали, что этот стимулятор действовал только на клетки организма, в стадии активного развития, то есть у детей до пяти лет. Он уже не был интересен, и его отдали в бездетную семью, той расы, на которую он больше всего походил. Его приемным родителям объяснили, что отдают его им и они за его воспитание получат дополнительные привилегии. Мальчику было всего не больше полугода, но на вид было пять. Так его родителям и сказали. Отслеживали его поведение и дальше, но ничем особенным он не отличался по фазам роста. Для достойных испытаний требовались годы. Наблюдение за «Цироном» продолжалось и в лагере для обучения, куда он поступил. Там ему присвоили имя и назвали как и проект, по настоянию медиков. Слежение и ежедневные доклады приходили из лагеря обучеения. По всему было видно, что такое слияние рас и дополнительные инъекции и препараты, сформировали неординарную личность, и очень сильную. Он был умен и гибок, силен и отличался высоким показателем ответственности. По всем показателям это был вожак. Он был выносливее, чем все остальные представители обеих рас, и менее подвержен болезням. Его тело проходило путь восстановления очень быстро при повреждениях разного рода и процесс регенерации поврежденных клеток начинался почти моментально. Это был прорыв. Но впереди было еще много работы. По крайней мере стало понятно, что начальный эксперимент удался и следовало направлять работу в этом ключе. Удалось создать еще шесть экземпляров. Но к ним были применены совершенно иные технологии, которые были разработаны в последующие пять лет.