— Знаешь, Стэн, когда ты еще был малышом, влюбленным в футбол, я сомневалась в твоем будущем. Мне не верилось, что из худенького мальчика в один прекрасный день вырастет настоящий спортсмен. Но, учтя твое самолюбие, я решилась помочь тебе. Все, чего ты достиг — результат твоего личного трудолюбия и самопожертвования. Ты заслужил свое счастье.
Вскоре после матча с Уэльсом я получил постоянное место в сборной Англин. Нам предстоял международный матч, который я запомнил на всю жизнь иэ-за его грубости. Это была игра со сборной Италии в ноябре 1934 года на стадионе "Хайбери".
Англичане победили 3:2, но я сам сыграл слабо. Мои нервы были напряжены до предела. Я никак не мог приспособиться к неприятной атмосфере этой встречи, которая с первых минут превратилась в откровенную драку.
Итальянцы бросались на нас, словно волки. В единоборстве они были бесцеремонны.
Я и по сей день не могу оправдать их грубость. Мой способ игры был смешон в этих условиях, так как мне не давали сделать с мячом больше одного шага.
Не прошло и минуты, как Брук заставил итальянцев начать с центра поля, а те набросились на него с кулаками. Наш капитан Эдди Хепгуд пытался остановить хулиганов и... свалился на землю как подкошенный. Один из итальянских игроков нокаутировал его. Несколько следующих минут были неописуемыми. Пока Хепгуд лежал на земле, окруженный врачами и руководителями сборной, началась обоюдная драка. Все это очень тяжело подействовало на меня.
Я стыжусь таких сцен на футбольных полях. А когда я увидел, как Хепгуда с расквашенным носом выносят на носилках, то расстроился совершенно.
Инцидент с Хепгудом вызвал раздражение и ярость у многих наших игроков. Счастье, что у нас в команде были Брук и Копинг — футболисты с железными нервами. Не обращая внимания на грубость итальянцев, они шли вперед, вдохновляя своим примером партнеров.
В один из моментов Тэд Дрейк, дебютировавший на месте центрфорварда, устремился в неудержимый прорыв и забил блестящий гол — первый в своей международной карьере.
Итальянцы не простили ему втого. Перед концом тайма молодого Дрейка унесли с поля. Я чуть не заплакал, когда наблюдал эту сцену.
Вы можете себе представить, что творилось в нашей раздевалке во время перерыва. Не хватало слов для возмущения. У меня же было такое чувство, будто над моей головой занесли топор.
Я был еще очень молод, и поэтому на меня, как ни на кого другого, успокаивающе подействовала речь руководителя сборной. Он быстро утихомирил моих разъяренных товарищей, сказав, что продолжать игру мы должны так, как этому с детства учат английских футболистов. Ибо если бы мы вышли на второй тайм с желанием отвечать на грубость грубостью, то кровопролитии избежать не удаюсь.
Во втором тайме ко мне вернулось самообладание, и я сыграл нормально, то есть так, как умел.
После этой игры селекционеры решили оставить меня в сборной. В течение сезона 1934—35 гг. я ни разу не исключался из национальной команды.
С того дня прошло много лет, но горького опыта игры с итальянцами я не забыл до сих пор.
Начало следующего сезона принесло мне одно удовольствие: теперь мое имя регулярно упоминалось в спортивных разделах газет. Однако я помнил о необходимости совершенствоваться. Причем больше всего я тренировался в дриблинге, хотя считал его своим самым сильным оружием. А может быть, именно поэтому.
Мне было известно много финтов: одни я подсмотрел у других игроков, другие рождались сами собой в матче. Чтобы довести их до совершенства, я тренировался по собственному способу: вбивал в землю деревянные стойки в определенном порядке, а затем начинал проходить их с мячом, делая при этом обманные движения телом так, как будто передо мной были футболисты противника. Так самостоятельно я упражнялся часами, сначала отрабатывая один финт, а затем серию ложных движений до тех пор, пока не выполнял их без ошибок на предельной скорости, не задевая мячом или телом стоек. Этим в общем-то несложным способом я и совершенствовал свой дриблинг.
Размышляя об игре крайних нападающих, я пришел к твердому убеждению, что форвард, выступающий на этом месте, должен иметь для единоборства с защитником свой репертуар приемов, и как можно более широкий.
Если крайний форвард отработал до совершенства лишь один финт с уходом в какую-либо сторону, то его противнику достаточно будет вступить в единоборство несколько раз, чтобы понять, откуда ему грозит опасность. Такой "прочитанный" защитником форвард вряд ли будет иметь успех.