Приходящая домработница мисс Мурленд Мария Люсия (сорока девяти лет) рассказала в эксклюзивном интервью «Экспресс», что, когда она ушла в пять часов тем вечером, ее нанимательница осталась в квартире с мужчиной. Еще одна свидетельница, Рита Джонсон, которая живет в соседнем подъезде, показала, что видела мужчину, выходящего из квартиры мисс Мурленд около шести часов. Он подошел к газетному киоску напротив, а затем уехал. Миссис Джонсон добавила, что она не может определить марку машины, но, возможно, это был «ровер».
— О боже, — вскричал я так громко, что мог бы разбудить Элизабет. Я побрился и быстро принял душ, пытаясь обдумать план действий, и был одет и готов к отъезду на работу, а жена еще спала. Я поцеловал ее в щеку, но она только повернулась на другой бок. Я нацарапал записку и положил ее рядом. Я объяснял, что должен провести утро на работе, поскольку мне нужно закончить очень важный отчет.
По дороге я все время повторял те слова, которые должен был сказать. Я возвращался к ним снова и снова. Прибыв на двенадцатый этаж незадолго до восьми, я оставил дверь своего кабинета широко открытой, чтобы заметить любое движение. Я был уверен, что у меня есть пятнадцать или даже двадцать минут, пока еще кто-нибудь не войдет в комнату.
Я снова тщательно перебрал слова, которые произнесу. Я нашел нужный номер на букву «П» и записал его в блокноте, а затем пометил крупными буквами пять тем, как я обычно делаю перед заседанием правления:
ОСТАНОВКА АВТОБУСА
ПАЛЬТО
№ 19
БМВ
КВИТАНЦИЯ
Затем я набрал номер.
Я снял часы и положил их перед собой, поскольку читал где-то, что входящий звонок определяется примерно за три минуты.
— Скотленд-Ярд, — ответил мне женский голос.
— Инспектора Симмонса, пожалуйста, — это все, на что меня хватило.
— Могу я сообщить ему, кто его спрашивает?
— Нет, я предпочел бы не открывать своего имени.
— Да, конечно, сэр, — сказала она, явно привыкшая к подобным звонкам.
В трубке раздался другой голос. В горле пересохло, когда я услышал:
— Симмонс. — Я удивился: как человек с такой английской фамилией может говорить с таким сильным шотландским акцентом.
— Чем могу помочь? — спросил детектив.
— Нет, скорее, я могу помочь вам, — сказал я тихо, специально понизив тон, чтобы скрыть свой обычный голос.
— Как же вы можете помочь мне, сэр?
— Вы — тот полицейский, что ведет дело Карлы-как-там-бишь-ее-фамилия?
— Да, я. Но чем вы можете помочь?
Секундная стрелка сделала полный оборот, одна минута прошла.
— Я видел мужчину, который выходил из той квартиры в тот вечер.
— Где вы находились в тот момент?
— На автобусной остановке на той же стороне улицы.
— Вы можете описать мне того мужчину?
— Высокий. Метр семьдесят пять или метр восемьдесят. Хорошо сложен. Носит такое пальто, знаете, элегантное, как носят в Сити, — черное с бархатным воротником.
— Почему вы обратили внимание на пальто?
— Я ждал девятнадцатого автобуса, было холодно, и я пожалел, что у меня такого нет.
— Вы не заметили чего-то особенного, что случилось после того, как он вышел?
— Он подошел к газетному киоску, затем сел в машину и уехал.
— Это мы знаем, — сказал инспектор. — Полагаю, вы не помните, какая у него была машина?
Прошло уже две минуты, и я стал внимательнее следить за секундной стрелкой.
— По-моему, это была БМВ.
— Вы случайно не помните цвет?
— Нет, для этого было слишком темно… — Я сделал паузу. — Но я видел, как он доставал квитанцию штрафа за неправильную парковку, так что вы легко обнаружите его.
— Когда это было?
— В шесть пятнадцать — шесть тридцать.
— Вы можете сказать мне…
Две минуты пятьдесят восемь секунд. Я положил трубку на рычаг. Я был покрыт потом с головы до ног.
— Рад видеть вас на рабочем месте в субботу утром, — хмуро сказал директор, проходя мимо моего кабинета. — Когда закончите то, чем заняты, мне надо будет с вами переговорить.
Я встал из-за стола и пошел за ним по коридору в его кабинет. Весь следующий час он говорил со мной о прогнозируемых мною цифрах, но как бы старательно я ни пытался сосредоточиться, у меня ничего не получалось. Вскоре и босс перестал скрывать свое недовольство мной.
— Вы думаете еще о чем-то? — сказал он и закрыл досье. — Что-то у вас озабоченный вид.
— Нет, — настаивал я. — Просто последнее время пришлось много работать сверхурочно.
Вернувшись к себе, я сжег листок бумаги с пятью пунктами и пошел домой. В первом дневном выпуске «Ссора любовников» уехала на седьмую полосу — им было нечего добавить к своим изысканиям.