— Ладно, — только и успел подтвердить он, прежде чем нажать на "отбой", и так и остался у окна, удивлённо глядя на экран мобильного телефона. Поведение тестя казалась ему предельно странным.
— Кто звонил?
Ольшанский вздрогнул от неожиданности и обернулся, словно его застали на месте преступления. За спиной стояла Саша, сонная, со всколоченными волосами и мягко улыбающаяся.
— Доброе утро, — Игорь обнял её за талию и привлёк к себе. — Да так, ерунда. Это было по работе…
Саша поверила, обвила его шею руками и поцеловала, выметая из головы все дурацкие мысли о её отце.
100 — 99
100
23 января 2018 года
Вторник
Никогда, никогда он больше не скажет, что в полвосьмого кто-то звонил по работе. Потому что, даром, что в офис они пришли вовремя, а Регина казалась пристыженной после устроенного её соперницей скандала, проблемы словно сами себя генерировали. Ольшанскому казалось, что они успевают, укладываются в спринты, ровно до того момента, пока не позвонили заказчики, а Регина, привычно улыбающаяся в ответ на каждую чужую неприятность, не уведомила о том, что они будут в начале апреля.
Игорь знал, что очень смешно выглядел со стороны, когда застыл, будто бы та статуя, и только периодически моргал. Кто ж знал, что заказчики отсчитывали свой год с того момента, когда только вознамерились заняться проектом? Да, в мае новость об этом показалась бы ерундой — ускориться на десять процентов не так и трудно. Но сейчас, под конец января, услышать, что на всё осталось не четыре месяца, а три…
Ольшанский шумно выдохнул воздух и запустил пальцы в волосы, уцепился в них с такой силой, словно собирался выдрать. Увы, но оттого кровь к голове не приливала. Укоризненно смотревший на него Магнус ничем не пытался помочь, только фыркал и с удвоенной силой крутил пушистым хвостом.
— Что, наглец? — одиноко поинтересовался Ольшанский то ли у кота, то ли у пустой квартиры. — Где там твоя хозяйка?
Саша сейчас вряд ли чем-то помогла. Игорь, если честно, был даже рад, что она умчалась по срочным делам куда-то. Он переписывал спринты и бэклог и понимал, что перераспределить задачи так, чтобы их ещё успели сделать, практически нереально. Насколько простым это казалось на начальном этапе, настолько сложным — сейчас, когда Игорь плыл от огромного количества работы.
Коллеги его, вероятно, пребывали в примерно том же состоянии.
Массовый испуг — вообще заразная вещь. И теперь, когда Игорь смотрел на бесчисленное количество заданий, которые следовало как-то ужать, перекинуть в другой список или вообще удалить по мере возможности, он чувствовал себя виновным в будущем провале, хотя ещё были шансы успеть всё исправить.
Хлопнула дверь. Ольшанский даже не оторвал взгляд от скрам-доски, переформатированием которой как раз занимался. Разумеется, это пришла Саша. Ни у кого другого не было ключей от квартиры, если не считать бабушку — но Ева Алексеевна обязательно предупредила бы о том, что хочет приехать. Она знала, что не стоит навязываться занятым людям, потому что сама всю жизнь проработала.
Саша тоже не произнесла ни слова. Она прокралась мимо мужа в спальню, несколько минут чем-то шелестела, а потом утихла, и Игорь краем глаза увидел, что девушка тоже села за работу. Она устроилась на кровати, положила на колени ноутбук и принялась что-то быстро набирать. Что ж, вполне возможно, отмечала у себя изменения, внесённые в будущую структуру кода, или отписывала комментарии в систему управления проектом. По крайней мере, Игорь бы на её месте занялся именно этим.
Что-то мягкое коснулось шеи. Пушистая лапка потрепала Ольшанского по щеке, на что он только грустно усмехнулся.
— Магнус, у меня нет времени, — вздохнул Игорь. — Я не могу сейчас с тобой играть.
— Мур-ру, — ответил кот.
Ольшанский вскинул голову.
Магнус сидел на столе, рядом с клавиатурой, поджав под себя лапы, и только нервно дёргал хвостом. Взгляд его рыжих глазищ был сконцентрирован на шее Игоря, и Ольшанский заподозрил неладное.
Он провёл ладонью по затылку и обнаружил там что-то мягкое, удивительно пушистое и совсем крохотное. Это что-то сориентировалось моментально и ткнулось в протянутую ладонь влажным прохладным носиком.
— Миу, — пискнуло оно Игорю на ухо, и Ольшанский аж подпрыгнул на месте от неожиданности.
Он поймал котёнка, заспешившего вниз по спине. Тот был совсем крохотным, по крайней мере, в сравнении с его папашей, и совершенно не походил на Магнуса. Беленький, чистенький — только кончик хвоста серый, — малыш умильно смотрел новому хозяину в глаза…
И совсем по-отцовски облизывался.
— Саша? — переспросил Игорь. — Что это за пушистая прелесть?
— Я же говорила тебе, что у нас будет котёнок, — отозвалась Александра. — Мне сказали, что либо я его заберу сегодня, либо могу о нём забыть. Это мальчик, и у него до сих пор нет имени.
Это и вправду был мальчик. Не мужик, как Магнус, и даже не мужчина, а ребёнок — беленький, пушистенький кошачий ребёнок, никак иначе. И Игорь, секунду назад мечтавший пожать горло Регине или тому, кто устанавливал дедлайн, усадил его к себе на колени и почесал за ухом.
— Какой милый, — промолвил он каким-то особенно мягким голосом. — Магнус, это точно твой ребёнок? Я б на твоём месте засомневался.
— Идиот! — окликнула его из спальни Саша. — Он просто весь в маму. Та тоже белая, пушистая и очень милая!
Котёнок свернулся клубком у Игоря на коленях и заурчал. Ольшанский удивлённо уставился на него: оказывается, существуют коты, созданные доставлять удовольствие, а не ежесекундно мешать человеку жить!
— Так что, — спустя минуту или две заговорила вновь Александра. — Мы его оставляем, или мне возвращать?
— Какое возвращать! — возмутился Игорь. — Магнус на мне никогда вот так не спал. Конечно же, мы его оставляем!
— Кто б сомневался. Ты тоже любишь котов, Ольшанский!
— Я и не спорю, — пожал плечами Игорь. — Котов я люблю. Я не люблю извергов… — он окинул пристальным взглядом Магнуса. — Хотя, если у тебя, пушистый, выходят такие дети, то ты тоже очень даже ничего.
99
24 января 2018 года
Среда
Вырваться с работы теперь было немыслимой роскошью, но на встречу Игорь всё-таки приехал. Пусть нехотя, в большей мере пересиливая себя, чем действительно желая явиться, но пришёл в указанное место.
Тесть же опаздывал. Владимир Владимирович вообще не славился умением сдерживать свои обещания, он был скользким, неприятным человеком, и Игорь почти ожидал увидеть каких-нибудь хулиганов с битой возле своего авто или чего-то вроде этого.
Но нет. Икленко всё-таки явился. За то время, что они не виделись, мужчина заметно осунулся, похудел почему-то, и под глазами у него залегли тёмные круги.
Он сел напротив, молча, не здороваясь, и взглянул на Ольшанского, как побитая собака порой смотрит на своего обидчика. Игорь знал, что в этот миг у него должна была проснуться совесть или желание помочь, но даже не сдвинулся с места, без единого слова глядя в глаза тестю.
— Я болен, — сообщил наконец-то Владимир Владимирович. — Мне срочно нужны были деньги.
Игорь не испытал ни капли жалости.
— Для этого, — начал он без приветствия, — вы явились к нам на свадьбу, подарили дочери путёвку, чтобы выманить её из города, и решили продать её квартиру. Гениально, лучше не придумаешь, но не слишком увязывается с образом больного человека.
Мужчина сложил руки на стол и уронил на них голову, уткнулся лбом в изгиб локтя, теперь напоминая чем-то маленького ребёнка.
— Она ни за что не стала бы мне помогать.
— Саша — добрый человек. В отличие от вас и, возможно, вашей супруги, она умеет прощать и ценить своих родных, даже если те наперегонки только и пытаются сделать ей больно.
— Да. Я хуже, чем моя дочь.
— Никто в этом и не сомневался.
Они опять умолкли. Владимир Владимирович отвлёкся на то, чтобы заказать себе что-нибудь выпить, Игорь только отрицательно покачал головой на вопрос официантки, хочет ли он чего-нибудь.