— Работал над делом для жены, которая думала, что муж ей изменяет. Угадай с кем?
— О, это чудесно, — сказала я, отодвигая меню, даже не взглянув на него.
— Женщина, которая знает, чего хочет. Мне нравится.
— Они делают самую лучшую феттучини[27], которую я когда-либо пробовала. Но мы начнём с кальмаров, просто чтобы ты знал.
Нам принесли бесплатную бутылку вина и приняли заказ, когда фигура человека заслонила наш столик. Я узнала Антонио Грасси сразу, как только увидела его. Чёрт, я узнала бы его и двух его сыновей, Луку и Матео, если бы увидела их. Энтони был довольно привлекательным мужчиной, которого я когда-либо видела, высокий и худощавый, одетый в безупречный костюм, с ресницами, за которые я бы умерла.
— Сойер, рад снова тебя видеть, — сказал он, когда Сойер встал из-за стола, чтобы пожать ему руку. — А эта прелестная молодая дама должно быть Рия, — сказал он мне, даря тёплую улыбку, когда взял мою руку и сжал её. — Я так рад, что ты в порядке, моя дорогая.
— О, спасибо вам, — сказала я, слегка смутившись тем, что это было не под моим контролем. Но в его голосе не было жалости, и я приняла это спокойней.
— Я оставлю вас наслаждаться вашей трапезой. Сойер, я буду на связи.
Сойер вернулся обратно за столик.
— Это прозвучало практически зловеще. И, зная слухи о том, что семья Грасси — местная мафия, я представить себе не могу, что это что-то хорошее.
Сойер фыркнул.
— Я не ввязываюсь в криминальное дерьмо в округе. Они занимаются своими делами, а я своими. Это не моё дело.
— То есть ты нормально относишься к организованной преступности?
Голова Сойера наклонилась в бок.
— Всё не так просто. У каждой экономики есть криминальные империи. И в некотором смысле, они нужны миру.
— Значит, торговцы оружием, насильники и…
— Ты не можешь смешивать их всех вместе подобным образом, детка. Насильники совсем в другой категории, чем торговцы оружием. Как правило.
— Торговцы оружием убивают людей.
— Мне приходилось убивать людей.
Это фактически выбило почву у меня из-под ног. Я забыла, что он был бывшим военным.
— Так же как и Брок. И Тиг. Брок, потому что занимался этим со мной. Тиг, потому что у него было тёмное прошлое, и некоторые части его прошлого были жестоки.
— Тиг? Большой плюшевый мишка Тиг? — спросила я, тряся головой.
— Тиг вырос в дерьмовом окружении, с дерьмовой семьёй и с дерьмовыми перспективами выбраться из этого. Дерьмо случается.
— Ты очень равнодушен по этому поводу.
— Он делал плохие вещи, но стал хорошим человеком. Не могу же я предъявлять ему его прошлое против него, в то время как кто-то так же может предъявить мне моё.
— Но ты же был в армии.
— Существует армия и существует то, где мы с Броком были. Это всё, что я могу сказать по этому поводу без того, чтобы меня обвинили в государственной измене. Но позволь просто сказать: Тиг покажется тебе святым, если ты захочешь сравнить наши счета жизней. Да, я просто выполнял приказы. Так же как и он. Правда, мои, предположительно, были ради страны и для сохранения всех невинных в безопасности. Но это не означает, что этого не происходило и что я лучше Тига, потому что я принимал приказы от вышестоящего по должности в армии, а не от торговца наркотиками. Убийство есть убийство.
— А Грассисы убийцы?
— Знаешь, — сказал Сойер, немного улыбаясь, — я никогда не спрашивал, — он засмеялся. — Могу предположить, что, по крайней мере, Энтони проливал кровь. Подозреваю, что они все. Но поскольку я знаю их, я уверен, что ни одна из этих кровей не принадлежала никому из невинных.
— Так что — это нормально, когда одни преступники убивают других преступников?
— В большинстве случаев, да. Это система издержек и противовесов, когда полицейские силы не могут или не хотят делать что-либо для любого типичного правосудия. У мафии, как правило, есть одна хорошая черта в удержании дерьма между ними и людьми, с которыми они разбираются, не нападать на семьи или что-то в этом роде. Смысл в том, что ничто не остановит преступность. Наркоманам нужны наркоторговцы. Наркоторговцам нужны торговцы оружием. И так далее. И позволь мне заметить, поскольку я знаю много организованных преступников, в большинстве случаев, они лучше тех говнюков, над чьими делами я работаю.
Опять же, в чём-то он прав.
Я не могу заявить, что знаю множество хороших преступников или преступников вообще, но я очень хорошо знаю, как ужасны бывают люди.
И, ну, в общем, думаю, я бы лучше общалась с членами мафии, чем с не осужденными насильниками, расистами или теми, кто избивает жен. Тех, кого мне довелось узнать в своей жизни.