Я тяжело сглотнула и кивнула.
Он был прав.
Не было причин впадать в истерику, хотя я и чувствовала, что определённо заработала это право за прошедшие несколько недель. Но ничего хорошего из этого не выйдет. Что мне действительно нужно — это просто подумать.
— Помнишь, когда мы были в «Семейном» и я была настолько против понятия самосуда и уличной преступности?
— Да, детка, — сказал Сойер, и, судя по тому, как мужская рука сжала моё колено, он знал, к чему я клоню.
— Я передумала. Я хочу, чтобы он заплатил за это.
— Хорошо, потому что в этом сценарии я, чёрт побери , сборщик долгов.
— Мы можем уйти отсюда? — спросила я, чувствуя себя неуютно, пытаясь принять огромное решение, которое изменит мою жизнь в холодной, стерильной смотровой комнате.
— Да, пойдём, — согласился он, слезая со столика и потянувшись за моей рукой, крепко сжимая её, пока мы выходили из смотрового кабинета, через здание, к машине. Сойер даже держал мою руку, когда мы ехали домой и поднимались по лестнице наверх, он отпустил меня лишь тогда, когда я сказала, что меня снова тошнит.
Хотя в этот раз я была убеждена, что мне буквально стало плохо из-за беспокойства, и это никак не связано с токсикозом, что для меня казалось последней каплей в этом проклятом дне.
Я вернулась обратно спустя примерно полчаса, почистив зубы, помыв живот, потому что там до сих пор оставался этот липкий гель, и обнаружила Сойера, сидящего на стуле напротив стойки. В ту же секунду, когда он увидел меня, он похлопал по колену.
— Ты в порядке?
Затем я сказала то, что думала, никогда не скажу.
— Кажется, я хочу ребёнка.
Видите ли, в промежутках между приступами тошноты, вызванных тем, что мой желудок был уже пуст, я сидела там, на холодном плиточном полу , и осмысливала ситуацию. И хотя я не знала, как чувствовать себя по этому поводу, о том , какого рода эти высшие силы должны быть , или что это за прихоть судьбы, или что-то ещё подобное, невозможно было отрицать несколько вещей. Что, проснувшись от своего рода комы, за время которой мне без моего согласия развязали трубы, и, попав в руки горячего частного сыщика, который впустил меня к себе и заботился обо мне, я рада тому, что дружба между нами переросла в нечто большее. Что всё это привело к романтическим отношениям, пока я была уверена, что нет ни единого шанса забеременеть, и я всё-таки забеременела? Да, это судьба.
Я всё ещё уверена в своём первоначальном решении — я не собираюсь дальше иметь детей. Я не верю в это. Я хотела приёмных. Я хотела подарить любовь детям, которые никогда прежде не знали и капли её в своей жизни. Я хотела подарить им ощущение семьи, когда у них не было никого. Я хотела дать им поддержку, чтобы поднять их на ноги. Так что, когда у меня родится ребёнок, я собираюсь снова перевязать трубы.
Но я собираюсь родить этого ребёнка.
У меня будет ребёнок Сойера.
Каким-то образом, хоть всё и было в новинку и было безумно думать об этом, это чувствовалось правильным.
Потому что, на самом деле, как только мы сошлись, всё, как по щелчку, просто встало на свои места. Вечером после «Семейного» и комедийного шоу у нас был ужин у Мардж, которую распирало от радости видеть нас за своим столом. Следующие несколько дней мы ходили на работу, затем он либо забирал меня, либо мы встречались дома. Один вечер готовила я, в следующий вечер готовил он. Мы ходили прогуляться. Смотрели фильмы. Он заполнил пропуски тех важных мировых событий, которые я пропустила, пока была без сознания. Мы занимались любовью. У нас был секс. Мы трахались. Мы спали в руках друг друга. Мы просыпались в одной постели. Иногда мы вместе отправлялись в спортзал.
В действительности, наши полторы недели, которые мы провели вместе, были большим, чем у множества родителей, которые заканчивали опрометчивым перепихом на одну ночь или неудавшейся контрацепцией.
Есть люди, которые решают иметь детей от мужчин, которых знают буквально несколько часов, или едва узнают их фамилию. Что уж говорить о том, если это хорошие люди.