Я стою в душе, и это снова повторяется. Ужасная желтая занавесочка в одно мгновение облепляет меня. Я задумчиво высвобождаюсь из этих нежеланных объятий, переключаю воду с горячей на холодную и размышляю, что значит вся эта история с Максом. Я женщина с хорошей фигурой и плохим характером, из-за которой забываешь все на свете, которая царапает партнеру спину и шепчет на ухо непристойные слова. Я ищу абсолютной любви? Нормальна ли я в том, что касается Макса? С капельками воды на плечах, кремом на коже и подколотыми волосами – ненавижу шапочки для душа! – я возвращаюсь в спальню. Макс делает вид, что читает, а сам следит за мной, когда я начинаю копаться в своей сумке. Перед тем как отправиться в душ, он растирает крем на моих ногах, на животе и… Да, душ подождет. Интересно, мы сегодня вылезем из постели или можно сразу заказывать пиццу на дом? С урчащими животами и плещущим через край ощущением влюбленности мы идем в ресторан. Только когда я снимаю купленную в Валенсии кожаную куртку, то замечаю, что пришло сообщение.
– Ты присылал мне SMS?
– Нет, сейчас нет. Тайный поклонник? Меня тебе недостаточно? – спрашивает Макс нетерпеливо.
– Не думаю, что у меня нашлась бы энергия еще и на третьего мужчину, – отвечаю я.
– Это хороню, – говорит он. Как мне кажется, слишком серьезно.
Я смотрю на него, смеюсь (он что, меня уже и к SMS'кам ревнует?), делаю глоток вкусного красного вина и открываю сообщение.
Полундра! Берни засекли, она съезжает, сейчас сидит у меня, но ей нужно пару дней где-нибудь пожить. Перезвони.
Ой-ой-ой, это как-то невесело! Я звоню Андреа и вижу вопросительный взгляд Макса.
– Сейчас, я на одну минуту, – говорю я быстро, пока Андреа не взяла трубку. И спрашиваю: – Что еще за черт, что случилось?
– В двух словах. Берни выходила из «Интерконти», целуясь с Лотаром, когда, как назло, мимо проезжал Франк. Это же нарочно не придумаешь! Она, конечно, его не заметила, преспокойно поехала домой, а там ее ждал самый жуткий в жизни скандал. Сейчас она сидит у меня и останется ночевать. Но в понедельник приезжает моя свекровь, и я хотела спросить, не могла бы Берни пожить у тебя?
– Конечно, без проблем. Как она? И что будет с ее детьми?
– Днем она дома и уходит только на ночь. Франк говорит, что не может терпеть ее присутствие. Мол, она ему в душу наплевала и он больше не видит возможности оставаться вместе. Но в остальном все в порядке. Лотар просто золото! За последние несколько часов он уже три раза ей звонил, влюблен как мальчишка, Берни сияет. Наверное, дело кончится разводом.
Берни, хранительница домашнего очага, высшая жрица семейного благополучия, оступилась! Забавно, я бы в такое в жизни не поверила.
– Ой, господи, ну ничего себе…
– Да! – Сменив интонацию, Андреа продолжила: – Берни собирает вещи, она переезжает и не хочет ничего возвращать.
– Я знаю! Слушай, мы сейчас как раз сидим в ресторане, давай я тебе завтра перезвоню? Берни скажи, что ее дети запросто могут некоторое время пожить у меня, если хотят.
– Да, да, я понимаю, что ты хочешь сменить тему.
Я кладу трубку и вижу знак вопроса на лбу Макса. Мне ничего не остается, кроме как вкратце описать ему суть дела. Потом я быстро меняю тему. После полутора бутылок красного вина, большого количества пасты и еще большего – салата мы идем домой. Постель влечет. И желание тоже.
Макс, засыпая, похож на большого кота. Он приходит в восторг, если ему часами чесать спинку, и я жду момента, что он замурлычет и начнет обрастать шерстью. Он храпит, как вся Германия, вместе взятая, и даже громче! В нашу первую ночь в Мюнхене я уже была готова уйти спать на диван в гостиную. Я уже изучила ритм его храпа. Сначала три-четыре ровных вдоха, потом два коротких, потом один долгий, один короткий, а дальше он ненадолго вообще перестает дышать (отчего меня в первый раз бросило в холодный пот), а потом, после глубокого вдоха, сотрясающего все тело, снова дышит нормально. Стоит дотронуться до него, и он спит, как младенец. Обычно он притягивает меня к себе, обнимает, и мы оказываемся так близко, что я слышу его запах. Мне нравится аромат его кожи. Я вдыхаю его каждой клеточкой и засыпаю, прежде чем успеваю сделать выдох.