Выбрать главу

– Красавица, ты где? – кричит мне в ухо Дэвид.

Клаус лежит рядом со мной, зарывшись лицом в подушку. Видны только непослушные светлые волосы, потому что он опять укрылся с головой. Одеяло слишком короткое для ста девяноста сантиметров его роста, так что с другой стороны презабавно выглядывают пальцы ног. Я очень тихо встаю и иду в ванную. После вчерашнего разговора с Дэвидом я благоразумно выключила телефон и положила его в сумку. Сейчас я хочу проверить, не написал ли он еще чего-нибудь. «Тринь-тринь» – как я люблю этот звук!

Не могу дождаться, когда снова увижу тебя… Дэвид

Как жаль, что сразу же нужно удалять его сообщения! Суббота начинается быстрее, чем мне хотелось бы: постепенно просыпается вся семья.

В этом месяце я снова активировала абонемент в фитнес-клубе и довольно регулярно посещала эту дорогостоящую камеру пыток, чтобы привести свои мышцы в форму. В моем случае «привести в форму» значит покончить с их многолетней зимней спячкой и начать все с самого начала. По результатам опросов, семьдесят процентов женщин приходят в фитнес-клуб, чтобы с кем-то познакомиться, и только тридцать процентов – потому что им действительно хочется заниматься спортом. Я отношусь к тридцати процентам и постоянно тренируюсь в какой-нибудь старой-престарой, как правило, черной майке и растянутых спортивных штанах моей старшей дочери. На сегодня я свою программу выполнила. Полчаса на беговой дорожке для разогрева. Обычно после этого я уже труп и сразу еду домой. Но после разминки как раз и начинается самое главное. Сегодня мышцы бедра – внутри и снаружи. Пятьдесят раз с тридцатью килограммами. Руки, талия, живот, и о попе тоже не забудьте. Через полтора часа я уже просто никакая и еду домой.

Днем приходит заплаканная Зуза с Лабрадором Казимиром на поводке. Мартин в это время собирает вещи и на некоторое время съезжает.

– Молодец! – хвалю я ее.

– Нет, это ужасно! Виктория, слава богу, у подружки, Йонас на теннисе. А я не могла за этим спокойно наблюдать, мне надо было срочно уйти…

Мы выходим погулять. Свежий воздух всегда на пользу. Через два часа Зуза, по-моему, снова в состоянии более-менее здраво рассуждать и готова войти в дом, где не будет Мартина.

Когда в воскресенье утром я радостно собираюсь выпрыгнуть из постели, то обнаруживаю, что не могу этого сделать: у меня все болит. Как на восьмом месяце беременности, я переворачиваюсь на бок, ставлю ноги на пол и постепенно поднимаюсь. Боль в мышцах меня убивает. Только в понедельник с утра, когда я уже могу относительно нормально двигаться и Клауса с детьми нет дома, я решаюсь включить телефон. Желанный сигнал не звучит. Через два часа, после того как я выгрузила и снова загрузила посудомоечную машину, вытряхнула пылесос и развлеклась, моя стекла на веранде, я стала богаче на три сообщения.

Привет, чародейка, когда в воскресенье я наконец смогу тебя увидеть? Дэвид

Я предлагаю в восемь и высылаю ему ответ.

Как же мне вытерпеть так долго? Дэвид

А потом начинается обычная психбольница: по дороге домой Лиза упала с велосипеда, выбила себе зуб, и у нее идет кровь, как у зарезанного поросенка. Множеством поцелуев, пакетом со льдом и обещанием прогуляться в ближайший магазин игрушек мне удается ее успокоить. Макси и Софи тем временем тоже прибыли и демонстрируют просто пример подросткового поведения. В свои тринадцать лет Макси считает, что все претензии родителей – это фигня. Софи старше на два года, поэтому даже не говорит об этом. Она многозначительно задирает голову и покидает комнату. Я игнорирую все это и отправляюсь с Лизой в Ойскирхен за игрушками. Выбрали автомобильное сиденье для ее куклы – ужасного розового оттенка с цветочками и всеми прибамбасами, которые только можно себе представить. Лиза довольна и совершенно забыла о выбитом зубе.

* * *

Во вторник без четверти семь вечера Зуза появляется у нас на пороге: мы едем в «Феллини». Она постаралась. Отличная укладка, под макияжем искусно скрыты последние следы слез, а выбор одежды просто безупречен: черные брюки, черная тоненькая кофточка с высоким горлом и без рукавов, невесомый шарфик. Только уголки рта выдают ее душевную боль. Перед этим я поговорила с Клаудией и попросила сегодня вечером ни словом не упоминать о Дэвиде, потому что я вполне могу обойтись без нравоучений сестры.