– Можно вас пригласить? – сказал старик, склонившись и протянув руку девушке.
Все нежелание танцевать в таком месте и в такой обстановке напрочь разрушил улыбающийся взгляд старичка, одетого в бежевый льняной костюм и коричневые сандалии на белые праздничные носки. Таня быстро попыталась сообразить хоть что-нибудь, но ни одна придуманная ею причина в тот момент не показалась достаточно уважительной для отказа.
– Конечно, – сняв сумку с плеча и опустив ее на сиденье, она протянула руку кавалеру.
Дамы, сидящие рядом, проводили их тяжелым молчаливым взглядом до самой сцены и снова заболтали, перебивая друг друга. Старик подхватил Таню за талию и пустился танцевать – полный оборот в два такта, три шага, опять оборот и снова три шага – очень ловко и легко.
Он умело и старательно выписывал движения, широко улыбаясь, девушка, в свою очередь, старалась не быть лучше, хотя и могла бы, в силу своей профессии, но об этом она, конечно же, умолчала.
– Вы прекрасно танцуете! – гордо заявил партнер сквозь небольшую одышку.
Таня ничего не ответила, лишь улыбнулась в ответ, воздух наполнился запахом нафталина из старого шкафа вперемешку с одеколоном и отдушкой тонального крема. Этот запах напомнил детство – Таня залезала в огромный комод, поворачивала ключ в замочной скважине маленькими белыми пальчиками, и ее взору открывалось его содержимое. Делать это было категорически запрещено, но ведь именно запрет и придавал особый интерес: разноцветные ткани лежали аккуратной стопкой, духи, статуэтки и вазочки из разноцветного стекла, горы новой посуды, заварной чайник и шкатулка с бусами. Но особенный интерес вызывал тонкий запах шоколада, его можно было почувствовать, только лишь закрыв глаза и сделав медленный глубокий вдох. Конфеты, завернутые в газету, лежали в большой вазе. Оставалось лишь запустить туда руку и взять одну, пока никто не видит, а потом быстро и тихо закрыть дверцы шкафа и повернуть ключ обратно. Если операция удавалась, надо было вести себя тихо, тщательно стереть остатки шоколада с губ и надежно избавиться от фантика. «Кто съел все конфеты?» – кричала бабушка на весь дом, обнаружив через некоторое время пропажу.
Музыка стихла, старик поклонился, потом поцеловал Танину руку и, поблагодарив, отвел обратно к трибуне. Старичка тут же одернула пожилая дама в ярко-синей шляпе, синем платье и с красными, как кровь, губами. Старик оказался очень востребованным на танцполе, и остальные танцы Таня наблюдала уже как зритель.
2
Утром следующего дня с того же вокзала, только другой его части, отходила пригородная электричка – ровно по расписанию, в 11.36. Было 11.35, когда Таня неслась через привокзальную площадь, расталкивая кучки людей, столпившихся у нее на пути. Одетая в синий джинсовый сарафан, кеды, с рюкзаком на плечах и сумкой в руке, она выбежала на платформу за 4 секунды до закрытия дверей, огромными шагами проскакала по платформе и вскочила в поезд, двери захлопнулись практически у нее за спиной. Девушка пыталась отдышаться, стоя в тамбуре поезда, и потирала левое плечо, пострадавшее от удара при столкновении с прохожим на платформе. Состав тронулся, людей в вагоне практически не было, и Таня выбрала комфортное для себя место в середине.
«Ехать около часа, можно вздремнуть или почитать. Лучше, конечно, вздремнуть. Нет – лучше почитать. Я подремлю, а потом почитаю. Нет – я почитаю, а потом подремлю», – сказала Таня себе внутренним голосом так твердо, что на ее лице, казалось, отразилась какая-то непонятная гримаса. Разложив вещи, девушка достала книгу, раскрыла на коленях и уставилась вниз. Едва ли это мог быть бульварный роман или пособие для одиноких женщин – книжка называлась «Сказки о силе» Карлоса Кастанеды. Не то чтобы Таня принимала всерьез учение Кастанеды, это, скорее, было просто для отвода глаз от своих собственных фобий. Черные пряди волос упали вниз и закрыли лицо, в окне виднелась окраина города – высокие новостройки медленно проплывали мимо, оставаясь позади, под стук колес электрического поезда. Бегающий по строчкам взгляд остановился, и веки налились тяжестью, дыхание стало ровным, шея болталась словно на шарнирах, раскачиваясь в разные стороны. Таня увидела странный серый силуэт – воздух помутнел, словно грязная вода, – не разобрать было даже того, что находилось в метре от носа. Силуэт, словно сгусток бегающих теней, манил за собой, издавая медленный протяжный звук, похожий на вой собаки, доносящийся из глубины.