— Я по снабжению… Птичье молоко достаю.
— А-а-а… А я в научно-исследовательском секторе.
— У кого в лаборатории?
— У Локотова.
Парень сделал гримасу: «Ну, у вас наука! Где уж нам уж». Я значительно помолчала. Подошли к нашему корпусу.
— Не беспокойтесь, не беспокойтесь, — сказал парень. — У меня есть и сюда пропуск. — И поздоровался с вахтером: — Сколько лет, сколько зим, Сидор Ипполитыч!
— Привет, Олешка! Дай закурить. — Они с вахтером поздоровались за руку.
А Анатолий никогда не здоровался за руку с Ипполитычем. И тут я сообразила, спросила, приостанавливаясь:
— Вы… Алексеев?
— Господи!.. Да вы провидица! — громко изумился парень и спросил: — Что это вы на меня так смотрите?.. Я, между прочим, сразу понял, что вы в меня жутко влюбились! В выходной регистрироваться пойдем или сегодня после работы?..
Я покраснела:
— Да нет… Я же сказала, что у Анатолия…. — Я смутилась еще сильнее. — Работаю…
— Ну и дела! — удивленно проговорил он, все вглядываясь в меня; заметил, конечно, это — «Анатолий».
— Ваш образец совсем готов. — Я все старалась справиться с собой, хотя при других запросто называла Локотова Анатолием.
— Это неважно, — вдруг равнодушно ответил он.
Я вспомнила отношение Анатолия к образцу, изумилась, в свою очередь:
— Да ведь это же ваша с… Локотовым диссертация?!
— Дис-сертация, апроб-бация, меха-низацция!.. — сказал он.
Мы шли по коридору, я все поглядывала на него. Значит, ему тоже двадцать восемь, ведь он учился в одной группе с Анатолием, а по сравнению с ним совсем мальчишка. То есть внешне мальчишка… А так еще неизвестно… Почему же Анатолий, а не он начальник лаборатории?
— Прошу вас! — Олег широко распахнул передо мной дверь в лабораторию, вошел следом.
— Внимание! — тотчас громко крикнула Женя и запела туш: — Та-а-а-та-та-тат-та-та-та-та-тат-та-та-та-та!..
Его сразу же подхватили Туликов, Выгодский, Яков Борисыч. Даже Лидия Николаевна.
— Вольно, камрады! Вольно!.. — кричал им Олег.
Они теснились вокруг него, пожимали руки, улыбались, и я с удивлением увидела, что все они искренне рады его возвращению. И тоже почему-то не шла к своему месту, а стояла рядом. И лица у всех были открытыми, веселыми — этого никогда не бывало при разговоре с Анатолием, а ведь Олег — только старший научный сотрудник…
— С приездом! — Яков Борисыч тряс его руку, сразу же пустился в разглагольствования: — Я, помню, был на Урале…
Женя, Туликов и Выгодский стояли строем, руки по швам. А Лидия Николаевна, точно начальник почетного караула, вздернула руку с воображаемой саблей, шагнула к Олегу, отрапортовала:
— Суслики рады приветствовать вас в родных пенатах!
— Благодарю, товарищи! — смешно вытаращив глаза, бормотал Олег. — Подношения вечером, сейчас баня, чарка и — сон!..
Анатолий и Коробов стояли в стороне, тоже улыбались и молча ждали. Олег, конечно, видел их, но сначала неторопливо пожал руки другим. Лидия Николаевна ласково сказала, с удовольствием глядя на него:
— Ишь загорел как! Совсем красавец!
— Всегда был им, всегда был, — бормотал Олег.
Женя, здороваясь с Олегом, присела, сделала реверанс. Этим она, наверно, хотела показать, что относится к Олегу так же, как все, но лицо ее было таким сияющим, что я сразу поняла: вот почему она ни на кого не обращает внимания… А Олег, кажется, ничего не замечал, спросил:
— Запорола центрифугу?
— Ага! — счастливо ответила она.
— Так вот зачем ты здесь, Коза! — Олег улыбнулся Лидии Николаевне. — Работаем?
— Уже кончаем. — Она серьезно кивнула на меня.
— Да! — сказал Олег, тоже глядя на меня. — Я и забыл представить вам свою не-невестуОн взял меня под руку. — Сегодня регистрируемся! — И не смотрел на Анатолия.
Все невольно обернулись к нему. А я стояла как дура и не двигалась. Анатолий, чуть побледнев, улыбался. Все молчали.
— Привет, Афоня! — наконец проговорил Олег, отпуская мою руку и подходя к Коробову; Олег теперь, наверно, все уже понял.
— Здравствуй, — пробасил тот.
Олег и Анатолий обнялись, похлопали друг друга по плечам, и было видно, что они крепко дружат. И держался сейчас Анатолий почти так же просто, как Олег, естественней даже, чем со мной. Я удивленно смотрела на него. Что же за человек, в конце концов, этот Алексеев?..
— Порядок! — наконец чуть торжествующе произнес Анатолий.
— А?.. — точно вспомнил что-то Олег. — Пробовал?
— Нет…
— Жалко! — И вдруг серьезно уже сказал: — Брось ты в эту порядочность играть!
Анатолий не обиделся и все смотрел на Олега, как на старшего.
— Ну, ну, шучу, — сказал Олег. — Понимаешь, если бы уже были результаты…
— Да все будет хорошо! — сказал кто-то сзади.
Анатолий, уже слегка волнуясь, вопросительно смотрел на Олега.
— Да ничего, ничего, — успокоил его Олег. — Пока, понимаешь, в воздухе болтался, все думал о нашем стенде.
Все настороженно молчали. Анатолий не вытерпел:
— Ну?..
— Да ничего не придумал, — будто извиняясь, ответил Олег. — Конечные результаты надо увидеть. Ну, покажи нашу красавицу. — И первым пошел вперед, точно он здесь главный; и не посмотрел на меня.
— Олег, потом ко мне зайди, — сказала Женя.
И Туликов с Яковом Борисычем тоже смотрели на Олега так, будто хотели поговорить с ним о работе.
Я шла сзади. Я ничего не понимала. То есть видела и понимала, что Олег нравится всем, что его уважают. Но ведь и Анатолий нравился, и его уважали, а все же… И куда сразу девалась уверенность Анатолия, манера держаться? Мне было неприятно это: впервые в рабочей обстановке лаборатории у Анатолия обнажилось его слабое, которое иногда было так ясно видно, когда мы оставались вдвоем или когда случилась та история в Саду отдыха. Я вдруг поняла, что мне нравится вот такое простое и дружеское отношение всех к Олегу. Меня словно что-то толкнуло, я даже размазала по кальке тушь. И поймала себя на том, что с каким-то страхом и радостью слежу за каждым шагом Олега и не могу насмотреться на него. Испугалась потому, что на Анатолия с первой же встречи я смотрела совсем не так. Тогда это зависело от меня: хотела и смотрела, следила за ним, а теперь точно кто-то распоряжался мной, заставлял смотреть, и я ничего не могла поделать, если бы и хотела.
Олег, только взглянув на сверкающую маслом и краской головку элеватора, быстро сказал:
— Молодец, Толька! Все как надо. А материал где?
— Да, понимаешь, Снигирев сказал, чтобы в его присутствии…
Олег покачал головой, глядя на Анатолия:
— Черт его знает, откуда у тебя это смиренное терпение берется? Одиннадцать лет тебя знаю и понять не могу! Ну попробовали бы соврать старику, что не делали…
По лицу Анатолия пробежало брезгливое выражение:
— Врать, знаешь…
— Ну, знаю, знаю, чистюля! Так ведь это ложь во спасение. — Он засмеялся.
Анатолий промолчал. Лидия Николаевна сказала:
— Олег, стол тебе освободить?
— Зачем, Коза? Мне на ходу лучше думается.
И весь день он то разговаривал с Женей, ковырялся в ее стенде, и она громко смеялась, шутила; то вместе с Туликовым сидел над какими-то расчетами.
К нам с Лидией Николаевной Олег больше не подходил, а мне хотелось думать, что это из-за меня. Он и не смотрел на меня, после того как в шутку представил своей невестой и понял, каковы у нас отношения с Анатолием. А мне хотелось думать, что он не смотрит потому же, почему и Анатолий не смотрел вначале.
В лаборатории теперь было шумно, оживленно. К Анатолию по-прежнему обращался только Коробов да изредка Суглинов, а остальные разговаривали с Олегом. И Анатолий ничуть не обижался на это, точно ни он сам, ни другие не замечали этого. И я незаметно для себя стала смотреть на Анатолия чуточку смелее, будто приезд Олега как-то снизил Анатолия.
И вечером, обедая у Локотовых, а после гуляя с Анатолием, я нет-нет, без всякой причины, вспоминала Олега. Чувствовала, что нравится он мне. И все хотела расспросить об Олеге у Анатолия и инстинктивно боялась даже заговаривать о нем.