Эла прикрыла глаза, но Доменика видела, что она не спит.
— Эла, ты желаешь видеть человека по имени Себастьяно Марни?
Глаза Элы распахнулись, она даже, кажется, попыталась пошевелиться… а потом, надо полагать, свежий шов напомнил ей о реальности.
— Да, желаю, — прошелестела она едва слышно, но твёрдо. — Но откуда он взялся?
— Сейчас сделаем, — подмигнула Доменика. — Сама спросишь, откуда он взялся.
— Однако, — усмехнулась Полина. — Что ж, я буду рада познакомиться наконец-то с монсеньором герцогом.
Доменика выглянула в коридор.
— Зайдите, только ненадолго. Она не спит, и разрешила вас впустить.
— Дорогая доктор Фаэнца, моя благодарность вам не знает границ. Я сделаю для вас все, что попросите, — он улыбнулся и вошел.
* 14 *
Элоиза лежала на кровати, почти такая же бледная, как постельное бельё, только коса темнела на подушке. Рядом на стуле сидела пожилая дама, обладающая несомненным внешним сходством и с Элоизой, и с Доменикой. Себастьяно почтительно поклонился даме. Дама смотрела сурово и не желала ни пододвинуться, ни отойти.
- Добрый день, сударыня, — Себастьяно ещё раз наклонил голову, — Я Себастьяно Марни.
— Добрый день, монсеньор. Очень рада наконец-то встретиться с вами, — кивнула дама, видимо, это и была та самая тётя Полина.
— Могу ли я сказать госпоже де Шатийон два слова наедине?
— Хорошо. Скажите, — дама встала, уступила Марни свое место и вышла.
Марни осторожно сел, взглянул Элоизе в лицо, взял ее слабую и холодную руку в свои, поднес к губам. Увидел торчащий катетер, вздохнул, улыбнулся. Поцеловал осторожно.
— Здравствуйте, Элоиза. Ваш врач говорит, что с вами все в порядке, и это меня очень порадовало. А вы не верили, и совершенно зря. Как вы себя чувствуете?
— Здравствуйте, Себастьен. Все хорошо, правда. Спасибо, что пришли, — прошелестела она и улыбнулась.
— Элоиза, ваши стражи меня пустили к вам совсем ненадолго. Поэтому я вам скажу всё и сразу — я очень за вас беспокоился, я очень рад, что вижу вас, и что вы улыбаетесь, и теперь я очень жду вашего выздоровления. Без вас наш муравейник совсем не тот, что с вами, правда, и мне как-то проще засыпается, когда я знаю, что вы в том же здании, даже и если через много комнат. Лодовико и Карло смеются надо мной, но мне не до смеха, я просто жду, пока вы вернетесь. Поэтому восстанавливайтесь скорее, хорошо?
Она улыбнулась.
— Увы, сейчас я могу только улыбаться в ответ, — тихо сказала она.
Дверь начала открываться.
— Уже хорошо, что можете улыбаться, — он наклонился к ней и поцеловал.
* 15 *
В коридоре Доменика и Полина подошли к дежурной медсестре и невежливо отпихнули её от монитора, куда транслировалось изображение с камер из палат пациентов. На экране Марни и Эла держались за руки, разговаривали, целовались.
— Ты смотри, ожила, — хмыкнула Доменика. — Как будто и не оперировалась сегодня!
— Да, удивительно, — улыбнулась Полина. — Раньше к ней никто после операций не прорывался.
— Ты думаешь, это может быть та самая судьба?
— Кто ж её знает, ту судьбу, — хмыкнула Полина, отошла от монитора и села. — Во всяком случае, я рада, что сейчас её состояние стабильно, и собираюсь поехать домой.
— Да-да, я вот тоже собиралась домой, пока меня вниз не позвали, — рассмеялась Доменика. — Ладно, хорошенького понемножку. Выпровожу гостя, посмотрю ещё раз на пациентку и тоже домой.
Она заглянула к Эле и увидела, что пациентка дремлет, а совершенно умиротворённый гость держит ее за руку и улыбается, не сводя с неё глаз.
— Скажите, госпожа Фаэнца, с ней ведь всё будет хорошо? — тихо спросил он.
— Скорее всего, так, — кивнула Доменика. — Я думаю, вам пора идти. Она спит, и будет спать до завтра.
— Может быть, я просто посижу здесь тихонечко?
— А смысл? За ней есть, кому присмотреть, сегодня дежурит её хирург, он будет наблюдать лично. Придёте завтра, она будет поживее, сможет поговорить с вами подольше. А если всё пойдет хорошо — то и не только поговорить.
— Уговорили, я приду завтра. После обеда — нормально? — он бросил последний взгляд на спящую Элу и подошёл к двери.
— Да, монсеньор, нормально. Подождите меня за дверью, я сейчас, — Доменика положила ладонь на лоб Элы, послушала, ничего лишнего не услышала.
Но создавалось ощущение, что после операции прошло не пять часов, а, к примеру, двенадцать. Это было странно. И красок в лице было несколько больше, чем могло быть. Особых способностей к регенерации Доменика никогда за Элой не замечала, поэтому удивилась и сделала себе мысленную пометочку — понаблюдать дальше и обдумать.