В своей желтой кофте чем-то напоминающая мотылька Вика, чуть помедлив, двинулась к свету.
Столовая. Замершие как статуи ровные ряды столов и стульев. Большие окна, почти во всю стену, завешанные занавесками. Около одного из них, задумчиво любуясь огоньком свечи, выставленной на стол, сидела Маша Радобольская.
Подойдя к столу со свечой, Вика села напротив. Карие глаза против голубых. И в каждом из четырёх глазных яблок прыгает маленький зловещий огонёк. Маша молчала.
– Что с Маргаритой Ивановной? – наконец жестким голосом спросила Вика.
– А ты уверена, что Маргарита Ивановна существует? – выдержав паузу ответила Маша. – Ты уверена, что сама не являешься плодом чьего-то воображения?
– Я видела её недавно.
– А раз ты уверена, что всё это правда, то должна следовать неким принципам. Но нет, ты не следуешь. Ты считаешь себя лучше всех. Ты пренебрегаешь вниманием Саши… Это не правильно.
– Признай, ты в тупике. У тебя кончились острые железки. Так что будет здорово, если ты объяснишь, как смогла это провернуть.
Из Маши вырвался нервный смешок.
– Говорят, кое-кто любит троицу…Три… Это было… что-то вроде гипноза.
– Гипноз так не работает.
– Я сказала, что-то вроде. Знаешь, я уже давно считаю, … и счёт не в твою пользу. Тебя устроит контроль сновидений? Что? Не понимаешь? В диковинку, наверное, чего-то не понимать, а?
– Зачем ты это делаешь? Ты сказала, что я пренебрегаю вниманием Саши. Может, просто дело в том, что он не уделяет внимания тебе? Почему ты решила, что имеешь право делать это?
– Потому что октябрь превращается в ноябрь. Время жатвы. Время платить за грехи. А это чертово место ими просто кишит!
Вика улыбнулась одними лишь уголками рта.
– И какой же грех был, по-твоему, у Пети?
– Петя был моей ошибкой. Этот нож предназначался для тебя. Это, конечно, неправильно. И я ещё поплачусь когда-нибудь за свою оплошность. Но до той поры я постараюсь забрать с собой как можно больше тех, кто не следует принципам.
Неизвестно откуда в руках у Маши появился баллончик. Аэрозоль, мгновенно воспламеняясь, прошел через пламя свечи и окутал Вику. Та вскрикнула, вскочила и заметалась, пытаясь сбить пламя. Маша неспешно встала, вынула из кармана Петину зажигалку и прошлась оранжевым язычком по занавескам. Затем она протянула руку под стол, за которым только что сидела, и с характерным звуком отодрала приклеенный скотчем нож. Вике наконец удалось сорвать с себя горящую кофту. Сделав это, она тут же отпрыгнула назад, уворачиваясь от длинного лезвия. На животе у Вики ткань водолазки разошлась и потемнела от выступившей крови. Пламя поднялось выше по занавескам и начало издавать воющий, гудящий звук. Маша ловко перехватила нож обратным хватом и оттеснила Вику в угол столовой. Вика почувствовала, что стены не позволят уйти от удара ещё раз и вдруг совершенно переменилась. Она втянула голову в плечи, выгнула спину, прикрыла кулаками нижнюю часть лица и волчьим взглядом посмотрела на Машу. Та остановилась.
– Страшен зверь, которому некуда отступать, – нараспев проговорила Маша, поигрывая только-что вкусившим крови лезвием.
Внезапно мощный толчок сбил её с ног. Это Саша, словно выросший из-под земли, подоспел на помощь своей недавней жертве. Он схватил Вику за руку и стремительно потащил прочь из столовой.
Снова по коридорам. Снова бегом. Куда он меня тащит? Третий этаж. Мимо Пети. Класс математики.
Саша подскочил к своему рюкзаку и начал судорожно рыться в нём.
– Что ты делаешь? – срывающимся голосом выкрикнула Вика.
Саша не ответил. Из рюкзака появилась белая ниточка бус.
– Это я сам сделал, – сказал тощий паренёк, поглаживая большим пальцем камушки. – Здесь бусин столько, сколько в сумме коэффициентов восьмой строки треугольника Паскаля.
Вика ошеломлённо молчала несколько секунд.
– Сто… сто двадцать восемь?
В коридоре послышались быстрые приближающиеся шаги.
– Верно.
Саша рывком разорвал шнурок, связывающий бусины. Круглые камушки градом заскакали по линолеуму. Влетевшая в класс поджигательница поскользнулась на них и растянулась на полу. Саша вытолкнул Вику за порог, выскочил сам и захлопнул дверь, подперев её своим телом.
– Беги, Вика!
– Ты совсем дурак?!
Ручка двери начала истошно дёргаться.
– Беги, я сказал!
Вика побежала. Она уже не знала, куда бежит и зачем. Ноги несли её сами.
Идиот! Идиот! Идиот! Зачем он это сделал? Нет. Не важно. Надо… надо уходить. Где я?
Первый этаж. Пустеющий пост охраны и уничтоженный тумблер. Девочка словно в полусне подошла ко входным дверям.