Мне кажется процесс влюбленности уже пошел и набирает обороты, радуя и пугая одновременно. Я не чувствую влюбленности, как читала о ней, каких-то бабочек и сердце не сжимается при встрече. Оно радуется моим временным мужчинам. Каждому. Я понимаю, что скучаю без них. Привязалась к ним. И они мне нравятся с каждым днем все больше. Они очень разные, но в чем-то похожие. И каждый прекрасен в своей индивидуальности. Страшно осознавать, что ждет меня впереди.
Но я переживу эту боль, мне не привыкать. Боль от предательства жениха была первой, скребущей, разрывающей на части. Я думала больнее быть не может, но вскоре поняла, что та боль ничто.
Боль от потери родителей была выворачивающей, такой, что жить не хотелось. Брат, я вспомнила о нем и тогда часть души с болью от потери самых родных людей ушла вглубь. Эта рана до сих пор кровоточит. Тогда я поняла что нужно заботиться о брате, о виноградниках, что-то делать с производством вина, заботиться о доме, как-то доучиваться. Эти проблемы отодвинули душевные переживания о потери родителей, хотя в те дни, я каждую ночь плакала в подушку, пока не засыпала опустошенная.
Рей поставил меня ногами на ковер.
— Ты загрустила. — тон был вопросительным и надо было срочно найти оправдание, и я сказала правду.
— Вспомнила о родителях.
— Да, позже мы хотим поговорить об этом. Расскажешь все, что знаешь об обстоятельствах гибели родителей и всего, что происходило до и после. Мы проведем расследование, есть подозрения, что это не случайность.
— Да, я тоже пришла к таким выводам, когда изучала документы отца и предприятия, а еще у меня были беседы с разными людьми. Тогда и появились первые подозрения. А когда нас с братом одновременно, но в разных комнатах, принуждали продать часть виноградников, то подозрения окрепли.
— Да, с этим однозначно нужно разбираться. А сейчас нам необходимо позавтракать и в путь.
— Что, за нами погоня. — получилось немного испуганно, вдруг нужно спешить, а я наоборот, торможу.
Меня поразило то, что не боюсь погони, мне спокойно.
Рей, сменил повязку на глазах и грустно улыбнулся. Я не смотрела, но слышала в голосе сожаление.
— Нет, Лайна, сейчас погони нет, в этот раз за нами не смогли проследить. Охрана хорошо сработала. Прости нас, мы хотели окунуть тебя безмятежность и удовольствие тропического рая, солнца и океана, а получается опасность, беготня и прятки. А ты оказалась большая умница, мы все восхищены твоей выдержкой и спокойствием. И мы очень надеемся на твое большое сердце и умение прощать.
Больше он ничего не сказал.
Рей был задумчив, но при этом весьма заботлив. Усадил меня во вчерашнюю машину, помахал рукой жителям деревни. Судя по количеству силуэтов, что я видела сейчас не глазами, собрались все жители этого поселения с их странными обычаями.
У меня осталось двоякое ощущение, как впрочем и от предыдущего городка, где я была с Персом. Первое давящее чувство от неприветливости и одиночества в темном шалаше, от страха, что испытала в реке. И безумная надежда, радость от спасения и выхода их воды, а еще было ощущение освобождения у костра и некая радость при обвязывании кушаками. И ведь отказался объяснить, что значил ночной обряд, когда я спросила. Только пообещал все объяснить позже, как только они решат, что пора мне все знать. Надеюсь, поздно не будет.
— Рей, скажи, если можно. Как вы, сыновья Мартиниана, оказались в подполье у Гиена и выкупили меня, заключив контракт. Это же жестокость по отношению к девушкам и вы такое сами поддерживаете. — он молча вел машину, и решила, что не вовремя задаю вопросы. — Прости, что спрашиваю. Просто меня давно беспокоит этот вопрос.
— Не зря Перс говорит, что ты умная девочка, он как раз таких и любит. — Рей грустно улыбался. — Это сложная история, расскажу тебе ее светлую сторону. Мы несколько лет уже искали светловолосую девушку. Наша ведунья посоветовала. Скорее всего слухи пошли. А те кто заведует подпольными аукционами и борделями не упускают такой информации, даже не подтвержденной. Они собирают весь материал на вкусы всех, кто хоть как-то соприкасается с их миром. А мы там очень наследили. За несколько лет троих главарей сместили. — Рей снова ненадолго замолчал, а я не перебивала.
— Они настолько начинают верить в безнаказанность, что убивают неугодных даже в своем доме, при большом скоплении свидетелей. Не только убийства на их совести, но и другие преступления. А мы просто приходили с небольшой армией, ты же знаешь, что Дем любит всякие единоборства и своих борцов так муштрует, что бандюганам мало ни разу не показалось. И просто убирали зарвавшегося. Знатные заварушки получались. Мини война, хоть дипломную работу пиши по свершившимся событиям. А новому главарю, пришедшему на место старого, делали внушение. Первый раз просто давили силой, но он псих оказался. Пришлось по-тихому этого забрать к своим, в лабораторию. У нас доктор есть, любит сложные случаи, а мы поставляем иногда пациентов. Последнему делали магическое внушение. И этот Кафир крепкий мужик, бандит, но со своим кодексом чести. Его за это уважают и нас это крайне устраивает. Своих он держит в строгости, у него железная хватка, крутой нрав и нет одного глаза. А вообще, Лайна, мы не одобряем аукционы и подобные развлечения, которые калечат людей, девушек или парней. И Гиен уже понес наказание. А его дом переделывают в лечебницу. А на скопившийся капитал, несколько лет можно больных лечить. Мы иногда так делаем. Грабим скатившихся с катушек любителей криминала и можно финансировать школы, лечебницы, дома престарелых. Но этим Гай занимается. Я больше по юридической части. Бывает, как сочиню какой-нибудь закон, наши советники потом за головы хватаются. — тут Рей открыто улыбнулся в своей озорной манере.