40 000 лет назад
40 000 лет назад
Те, кто жили до нас, много совершили,
но ничего не завершили.
Луций Анней Сенека
Выдержка из дневника
Сам не знаю, как мне удалось заставить себя сесть за этот дневник. Мне тяжело, очень тяжело, хочется выть от бессилия, что ничего не могу изменить.
Чувствую, что этот дневник нужен, в нем есть смысл. Хотя...После того, что произошло, можно ли вообще говорить о каком-то смысле? Когда полтора миллиарда человек всего за несколько часов растворились в ядерном пожаре. От них остался только пепел. Как и от всего остального. Города, поля, леса - всего этого больше нет.
Я не знаю, кто первый нажал на кнопку, кто первый отдал приказ на тотальное уничтожение. Не знаю и не желаю этого знать! Это могли быть и малтойцы, и аскоры. Да и нарастивший мощь Хайдай мог стать инициатором.
Инии Син - так меня зовут. Я начальник исследовательской базы Овф-2, которая была построена в ходе третьей земной экспедиции. Шутка мироздания - в нашей галактике всего несколько планет, на которых бы могли жить люди. И одна из них оказалась буквально под нашим носом.
Два долгих года длилось строительство, весь человеческий гений был вложен в это дело. Каждую неделю с Марса приходили корабли, под завязку забитые оборудованием, техникой, материалами. В освоение новой планеты вкладывались огромные деньги. Земля должна была стать для людей ступенькой к познанию тайн вселенной, плацдармом для человечества. А получилось так, что она стала прибежищем для горстки счастливчиков. Да и счастливчики ли мы? Не знаю даже.
Еще неделю назад нас было почти пятьсот человек. Сейчас нас уже меньше трех сотен. Кто-то сошел с ума, некоторые сразу же наложили на себя руки. Я их не осуждаю. Признаюсь честно, подобные мысли были и у меня самого. Ту боль не передать словами. Люди на нашей станции своими глазами видели гибель своего мира. Все, что было дорого, уничтожено. Погибли близкие, друзья, родственники. Кто-то мгновенно, кто-то после нескольких часов агонии. Ядерная война скоротечным и безжалостным вихрем пронеслась по всему Марсу. Сначала наши наблюдатели даже и не поняли, в чем дело. Подумали, что аппаратура выкидывает какие-то фокусы. Но потом пришло осознание катастрофы, если можно так назвать случившееся.
В последнее время я не могу спать. Как только я пытаюсь закрыть глаза, ко мне приходит он - этот кошмар. Я словно бы оказался в те минуты на Марсе. Перекрученные взрывной волной тела, слезающая кожа, страшные ожоги, плач детей, закрывающие солнце клубы пыли - я ясно это все видел. И самое страшное было в том, что я отчетливо понимал, что так и было на самом деле, только намного страшней. Невыносимо.
Но нет, я не могу сдаться. И не дам это сделать остальным.
Марс погиб, но он будет жить! Да! Он будет жить в нас. Человечество имеет еще один шанс. И мы, все оставшиеся на Овф-2, не имеем права его упустить. Лучшие представители Марса оказались здесь, цвет марсианской культуры. Мы сохраним все наши знания, а по возможности и приумножим. Мы построим новую цивилизацию! И когда-нибудь мы сможем вернуться домой. Пусть это не суждено сделать нам, нашим детям, детям наших детей. Но через несколько поколений наши потомки смогут вернуться, смогут снова превратить Марс в цветущую планету. Пока же наш дом - Земля. И мы должны быть ей благодарны за гостеприимство.
Прости, Марс!
Здравствуй, Земля! Похоже, мы тут надолго...
Выдержка из дневника
Неделю назад я нашел дневник моего отца. Сначала я не понял, что это была за тетрадка, я даже хотел ее выкинуть, как весь остальной хлам. Но что-то меня остановило, не знаю, что именно. Я разбирал завалы в старом модуле, где когда-то жил мой отец - Инии Син, который много лет руководил нашим поселением.
Многие считают, что именно благодаря ему люди выжили и сумели сплотиться. Я тоже так считаю. И не потому что это - мой отец. Всегда считал его особенным, а после того, как мне в руки попали его записи, лишний раз убедился в этом.
Несколько ночей напролет я читал дневник. Даже не подозревал, что отец ведет что-то подобное. Было и интересно, и больно. Создавалось такое впечатление, что я сам присутствовал при тех событиях, картины словно оживали передо мной. До меня дошло осознание того, как тяжело было людям первое время. Я-то родился уже здесь, на Земле, но та тоска по Марсу, по близким и родным, которую испытывали колонисты, мне понятна теперь в полной мере.
Дневник раскрыл мне все то, что в детстве мне недоговаривали взрослые. Марс был закрытой темой. В организованной школе историю Марса практически не преподавали. Так, урывками.