Палатка 907 была недалеко. Она стояла в ряду других таких же палаток и отличалась от остальных только идентификационной табличкой. Такие таблички были на всех палатках. Джин видел других ази, которые ходили среди палаток с такими же карточками, как у него. Было утро. Солнце освещало палатки, песок, на котором тут и там виднелись змеевидные следы хвостов ариэлей. Джин видел и ариэлей, которые величественно передвигались по песку, не обращая внимания на пришельцев. И только уткнувшись в стену палатки, они замирали на месте и поворачивали голову к ази. Здесь было двадцать тысяч палаток, расположенных к востоку от купольных домов, которые люди построили для себя. Джин нам устанавливал эти палатки и прекрасно ориентировался, куда ему идти и где находится палатка 907. Он шел по огромному городу из палаток. В этом городе были тысячи улиц, десятки тысяч жилищ.
Сорок тысяч ази. Тысячи и тысячи палаток собранные в блоки по десять. Джин прошел палатки 901, 903, 905 и наконец подошел к 907-й. Эта палатка ничем не отличалась от других. Джин наклонился, вошел в палатку. Она была уже здесь.
Она. Джин бросил свой узелок на постель, не занятую Пиа, и сел на паласе, освещенный лучами солнца через открытый полог палатки. Пиа сидела, скрестив ноги и глядя на него.
Джин молчал, не находя подходящих слов. Он был возбужден близостью Пиа, возбужден тем, что им предстоит делать вместе, чего он никогда раньше не делал. Но для этого дела была предназначена ночь, так сказала ему лента.
Волосы у Пиа уже немного отросли, и над глазами уже показались брови.
– Ты похудел, – оказала она.
– Да. Ты тоже. Мне хотелось быть вместе во время путешествия.
– Лента спросила меня имя ази, с кем бы я хотела быть. Я назвала Тал 23. Затем меня спросили о 9998, и о тебе в частности. Я не думала о тебе, но лента сказала, что ты мне подходишь.
– Да.
– И я решила, что должна назвать тебя. И представить себе не могла, что ты выберешь меня.
– Ты была для меня единственной. Я всегда хотел тебя и не думал ни о ком другом. Я надеюсь, что у нас все будет хорошо.
– Да. Я тоже на это надеюсь.
Он посмотрел на нее, с трудом подняв взгляд от пола. Его глаза встретились с ее глазами, смотрящими прямо на него. Он с трепетом подумал о том, что предстоит им делать вместе ночью. Этим занимались животные в полях, люди в своих роскошных постелях. Это было то, что вызывало рождение детей. Джин давно это понял. Джин знал, что ази никогда не занимались этим, но ленты позволяли ему представить, что же это такое, хотя он понимал, что самое пылкое воображение не может заменить реальность.
– Ты когда-нибудь занималась сексом раньше? – спросил он.
– Нет. А ты?
– Нет. – Так как Джин был из класса 9998, он был уверен в правильности своих действий, и поэтому сказал: – Разве я мог?
Затем он коснулся рукой ее лица. Она положила свою руку на его руку. Трепет охватил его, и он мягко, стараясь не обидеть ее, отвел руку.
– Мы должны подождать, пока наступит ночь.
– Да, конечно. – Она тоже была возбуждена. Глаза ее расширились и потемнели. – Я ощущаю какое-то приятное блаженство, как будто слушаю ленту. Мне кажется, что это неправильно.
И когда заговорил громкоговоритель, вызывающий всех ази на площадь, чтобы приступить к работе, глаза Пиа были устремлены на Джина.
– Нам нужно идти, – сказал он.
– Где ты работаешь?
– На полях. С инженерами. Мы проводим обследование.
– А я с супервизором.
Джин кивнул. Он встал и вышел из палатки. Она последовала за ним.
– 907, – сказала Пиа, видимо, стараясь запомнить. Она пошла в одну сторону, а Джин в другую. Он был охвачен ожиданием, стремлением познать то, о чем раньше только слышал.
Правильно ли то, что я воспринимаю? О, если бы рядом с ним был сейчас его старый супервизор, которому всегда можно было задать любой вопрос! Могу ли я думать о ней так? Но сейчас все вокруг были слишком заняты.
Джин надеялся, что скоро сможет прослушать ленту, которая поможет ему понять все, принесет покой в его душу. Она поможет ему разобраться в своих ощущениях, но скорее всего он не совершает ничего предосудительного, так как все его действия определены людьми.
Джин любил честно выполнять приказания. Даже супервизор иногда говорил ему: «Полегче», – когда он слишком усердно старался выполнить то, что ему было поручено. Однако Джин видел, что супервизор доволен его старанием. За этого человека Джин с радостью отдал бы жизнь, потому что он любил эту работу, любил работать с людьми, наблюдать за ними, делать все, как они, чтобы когда-нибудь стать таким же, как они. И лента обещала ему это.
5. День 32