– Не стрелять, – услышал он шепот Евы Дженкс. Но в этот момент Гуттиериз не был уверен, что согласен с Евой. Он остановился, боясь бежать. Калибан тоже остановился и рассматривал его с расстояния нескольких метров.
– Пошел прочь, – крикнула ему Ева.
Снова стрельнул язык, и калибан повернул голову к Еве. Затем приподнял туловище. Двигался он гораздо быстрее, чем можно было предположить по его виду. Хвост непрерывно двигался, и Гуттиериз подумал, что это чрезвычайно опасное оружие: ведь одним ударом, калибан мог бы сломать человеку хребет.
Шейный пузырь снова опал. Калибан опустил голову и посмотрел на Гуттиериза. Затем он двинулся к биологу.
– Беги! – крикнула Дженкс.
Снова показался язык, толстый, как рука человека. Калибан слегка лизнул покрытый пылью сапог Гуттиериза. Хвост шевельнулся и легонько притронулся к Гуттиеризу. Затем чудовище начало подниматься на курган. Гуттиериз выдохнул воздух. Он только сейчас понял, что у него отчаянно бьется сердце. Он повернулся и побежал к товарищам. Те тоже уже бежали к нему. Впереди Дженкс, а за нею Огден и Норрис.
Гуттиериз смотрел на них, понимая, что поступил чрезвычайно глупо. Но затем подумал, что поведение калибана совершенно несовместимо с тем, чего можно было ожидать, судя по сообщениям исследовательских партий.
– Да, незабываемые ощущения, – сказал Гуттиериз, все еще дрожа. – Я думаю, что нам следует построить барьер именно здесь, возле этого холма.
– Правильно, – сказал Норрис. – И оградить барьером всю эту зону.
Биолог посмотрел на калибана, который снова улегся на вершине кургана. Гуттиериз пробормотал:
– Это чудовище в своем поведении совершенно не следует тем правилам, которые были описаны нашими разведчиками. И это значит, что все их предписания нужно подвергнуть сомнению.
Дженкс ничего не сказала. Существует предел тому, что истинный биолог может высказать публично. Уже и так было сказано слишком много, а ведь рядом шли те, кто свято верил указаниям исследовательских отрядов.
– Все-таки, я полагаю, что здесь всем нужно быть особенно осторожными и внимательными.
Они пошли обратно, и вскоре начался дождь, который, правда, быстро закончился, но погода явно портилась. Серое небо, а над островами низкие облака, несущиеся по ветру. Может быть, погода повлияла на настроение калибанов?
– Но как сооружать барьер при такой погоде?
– Пенобетон не застывает при такой погоде, – сказал Норрис. – Может, нам стоит подождать? Впрочем, все равно лучше сориентироваться по карте, где его лучше установить.
– Мы должны руководствоваться двумя критериями, – заметил инженер. – Во-первых, защита от наводнения, а во-вторых, мы должны иметь доступ во все области.
– И еще один критерий, – сказала Ева. – Сами калибаны. Куда они двинуться дальше.
– Не можем же мы согласовывать свои планы с этими ящерицами, – сказал Норрис. – Я настаиваю, что мы должны построить защитный барьер.
Гуттиериз подумал, затем кивнул:
– Можно попытаться... Но нельзя беспокоить колонию на том берегу. Если этот калибан решиться уплыть на тот берег, это будет лучше для него и для нас.
Гуттиериз посмотрел на небо, на облака, затем повернулся к кургану, стараясь найти разумное объяснение поведению чудовища.
6. День 58
Туман растворился в серой пелене неба, холодный ветер бил в пластик стен. Казалось, что тепло навсегда покинуло планету. Конн сидел, закутавшись в теплый плед, и думал, что это гораздо приятнее, чем сидеть с остальными в главном куполе. Может, кто-нибудь запустит нагреватели? Все-таки здесь собрались те, кто решил построить новый мир. Неужели же среди них нет никого, кто мог бы справиться с нагревателями?
Уже две недели, как стоит такая погода. Сильные волны, гонимые штормовым ветром, бьются о берег. И вода... Везде вода. На недавно обработанных полях завязли тракторы. Промозглый холод и сырость пронизывают все тело до костей. Одежда постоянно сырая. Ази получают пищу в пунктах распределения и возвращаются вновь в свои палатки, удаленные от жилищ людей. Конн понятия не имел, какие там настроения. Но если их страдания заметно больше, чем в лагере людей, то супервизорам придется потрудиться, чтобы погасить недовольство.
Сильный порыв ветра бросил в окно водяные брызги. Капли потекли по стеклу. Вот так все время: либо дождь, либо сильный, пропитанный влагой туман. Конн посмотрел на угол, который уже начал протекать. На полу даже образовалась лужица. Чтобы она не растекалась дальше, Конн бросил на нее какие-то тряпки. Сквозь стекла окон с трудом просачивался серый свет, и снаружи не доносилось никаких звуков, кроме шума дождя, да завывания ветра.