Мне трудно понять их. Точно так же непонятно мне, как можно спать в полнолуние. Глубокой ночью, беспокойно ворочаясь в постели, я живо ощущаю лунный свет в комнате и слышу бесконечные приглушенные песни за окном.
СПЕКТАКЛЬ НА САДОВОЙ ОГРАДЕ
Во время завтрака мы услышали в саду какие‑то необычные звуки и обнаружили, что восемь какаду уселись на ограде нашего фруктового сада.
Казалось, за ночь у нас в саду выросла экзотическая ветвистая лиана, а сейчас она словно по волшебству стала раскрывать свои пышные розовые и перламутрово — серые цветы.
Какаду — редкие гости у нас в Линтонвале. Вероятно, они отбились от стаи, которая жила в эвкалиптовой роще у дороги на Пленти — Ривер и, словно легкое, прозрачное облако, перелетала там с места на место.
Больше всего на свете какаду любят акробатические упражнения. Сейчас одни из них лазали вверх и вниз по ограде и заодно кувыркались через голову, другие раскачивались на верхней проволоке, а один какаду важно и неподвижно восседал на верхушке столбика, как будто ему было поручено вести спектакль. И все время они оживленно болтали на своем птичьем языке.
Мы думали, что какаду на этот раз подольше останутся у нас, и, затаив дыхание, любовались чудесным зрелищем, яркими красками, красивыми движениями.
Но они заметили нас и перестали прыгать и кувыркаться. Потом быстро обсудили что‑то, поднялись в воздух и, показав нам свое оперенье во всем блеске и разнообразии красок, полетели над холмами вдаль.
КОГДА ИДЕШЬ ПЕШКОМ…
За рулем машины человек не видит почти ничего, кроме дороги перед собой.
Я понял это недавно, когда моя машина была в ремонте и пришлось около мили пройти на соседнюю ферму пешком.
Идти не хотелось, но как только я вышел на дорогу, я сразу пришел в чудесное настроение.
Я с удовольствием шагал по плотно прибитому грунту и нисколько не боялся, что съеду с дороги, как только отведу от нее глаза.
Я позволил себе роскошь неторопливо и спокойно рассматривать все, на что падал взор: вот плывут на горизонте белые громады облаков, темные сосны стоят около дома, к которому я подхожу, низинки сменяются холмами, восемь ягнят играют в салочки вокруг небольшой горки, стайка веселых попугаев ныряет в цветущую вишню, в неизведанное белое царство на ее ветвях.
Я поворачивал голову, куда хотел, не боясь, что машина слетит в кювет, я останавливался, когда хотел, и глядел вокруг не кое‑как, мельком, а рассматривал все основательно, в свое удовольствие.
На обратном пути я невольно замедлял шаги. Не хотелось кончать чудесную прогулку, о которой я думал сначала с таким ужасом.
РОДСТВЕННИК
Недавно я спас жизнь кенгуру, одинокому старому животному, спустившемуся с гор из своих потайных мест. Было воскресное утро. Я мыл машину, когда вдруг заметил кенгуру среди скота. Он щипал траву на лужайке около дома.
Услышав шум приближающегося автомобиля, кенгуру бросился через дорогу и легко, как птица, перенесся через три изгороди. Потом остановился на склоне среди травы и низкого кустарника и оглянулся назад.
Я надеялся, что люди в автомобиле не заметят кенгуру, но машина остановилась у обочины, на дорогу вышел охотник — любитель с ружьем и стал целиться в животное.
Конечно, все это меня не касалось, но я почему‑то закричал:
— Эй, ты! Не тронь его!
Наверное, мой окрик отвлек охотника. Он промазал, посмотрел в мою сторону и сердито крикнул:
— А тебе какое дело? Может, это твой приятель?
— Родственник! — выпалил я воинственно. Охотник хотел было ответить, но раздумал, сел в автомобиль и уехал.
Кенгуру не шелохнулся ни от выстрела, ни во время нашей перебранки, но, услышав треск заводящегося мотора, он ускакал. Последний раз он появился на горизонте. Он скакал легко и грациозно, возвращаясь, как я искренне надеялся, в лучшие места.
СДВИГ (Перевод О. Поленц)
Я прислушивался к разговору, который вели между собой несколько солдат, сидевших неподалеку. С виду совсем еще юноши, они были ветеранами Североафриканской кампании и видели в этом залог своего будущего успеха. Их разговоры напомнили мне тот день, когда года четыре назад я неожиданно встретился с Коном Уэтли в небольшом сиднейском ресторане. Попивая свое обычное пойло, я созерцал прелести Гебы, деловито семенившей от клиента к кассе и от кассы к клиенту. И вдруг я увидел Кона — он сидел у другого конца стойки и смотрел прямо на меня.