Кто ближе христианскому мироощущению — романтики или прагматики?
Ни те, ни другие. Христианское мировосприятие реалистично. Это и не фантазийный уход от реальности, и не такого рода приземление, из-за которого человек голову не может к небу поднять.
Что такое гедонизм?
Опять же, это вещь не новая. На самом деле все это лукавым придумано достаточно давно, и если бы мы хорошенько учились в классической школе, традиции которой не случайно были отсечены советской властью, то мы бы знали, что уже в греко-римском мире существовало такое философское направление, которое ставило получение удовольствия конечной целью бытия. Впрочем, удовольствия тогда понимались не так низменно, как теперь. Не как наркотический кайф, желание вкусно поесть, красиво одеться и иметь некоторое количество утешающих девиц, но как душевное наслаждение в этическом смысле этого слова. Однако уже тогда выяснилось, что удовольствие, декларируемое как цель жизни, наслаждение как критерий бытия являются ускользающим обманом. Они постоянно требуют все большей меры разнообразия, иных видоизменений. Это, оказывается, тот путь, на который легко можно вступить в надежде на нем успокоиться, но в котором никогда нет конца, что грубый нынешний гедонизм показывает очень быстро. И человек, начавший с невинного покуривания травки, через пару лет, а то и раньше на койке психоневрологического диспансера узнает, какими ужасами наркотической ломки оборачивается жизненный выбор такого рода удовольствия. Это и есть действительный итог гедонизма. Хорошо, если им не оканчивается земная жизнь. Значит, есть еще время избавиться от такого выбора для жизни вечной.
Чем обожение человека отличается от понятия сверхчеловека?
Тем же, чем христианство отличается от гуманизма. Если цель христианской жизни - это раскрытие в человеке образа и подобия, не автономное от Бога торжество личности, а выявление в ней Божеской правды, то цель гуманизма, или возрожденческого титанизма (собственно, гуманизм — его плод), — это самораскрытие человека как автономной, ни от Бога, ни от других людей не зависящей личности. И такое противопоставление, с одной стороны, образа и подобия человека, а с другой — его автономности со всей силой проявилось в конце средневековья, когда Запад пошел по второму пути, в результате чего история западноевропейской цивилизации знала периоды развития культуры Возрождения, Просвещения, буржуазного либерализма и в конце концов того аморализма, который мы имеем сегодня. Православный же Восток пошел путем исихазма, то есть тихого, но окончательного предания человеком самого себя в руки Божии, стремления к молитве Иисусовой, к обретению подлинного достоинства в жизни во Христе. Книга одного из тогдашних исихастов Николая Кавасилы так и называлась: «Семь слов о жизни во Христе». И не случайно это название в начале XX века было повторено святым праведным отцом Иоанном Кронштадтским.
Если человеку дана свобода выбора, что означает понятие судьбы, рока?
Христианство не знает понятия судьбы, фатума, безусловной предопределенности, когда бы конечная участь человека не зависела от его воли, нравственных достоинств, от его желания соработничать Богу в деле спасения. Только отдельная ветвь Протестантизма, кальвинизм и примкнувшая к нему разновидность англиканства дошли до учения о безусловной, фатальной предопределенности одних — ко спасению, а других — к погибели.
Говоря словами преподобного Иоанна Дамаскина, Православная Церковь всегда исходила из идеи, что Бог все предвидит, но не все предопределяет и что существует только одно предопределение — всех ко спасению. Апостол Павел говорит: Бог определил нас не на гнев, но к получению спасения через
Господа нашего Иисуса Христа (1 Фес. 5,9). Но это такого рода предопределение, которое не исключает, а предполагает свободный ответ человека на постоянный Божий Промысел о том, чтобы человеку спасения не лишиться. В любом случае никакого принуждения человека ни к спасению, ни к погибели быть не может.