Надо сказать, что и при канонизации самого Серафима Саровского было много несогласных. Сегодня кажется странным, что даже у некоторых архиереев, членов Священного Синода, ее целесообразность вызывала сомнение. К сожалению, всегда находятся противники, которые в силу каких-то причин восстают против прославления того или иного святого.
Бывает и такое, что о том или ином подвижнике благочестия, например, о том же старце Захарии или о блаженной Матроне, мы очень мало что знаем, но почитание, которое начинает идти от самих верующих, чудотворение, помощь благодатная несомненны. Хотя иногда — в значительной мере из-за этого — вопрос о канонизации, при очевидной для всех святости этих Божиих угодников, вызывает разного рода толки.
Что касается канонизации царственных мучеников, то, думается, неизбежность ее, равно как и желательность, были несомненны. Даже противники, в основном руководствовавшиеся не церковными, а государственно-политическими критериями, говорили о канонизации как о чем-то само собой разумеющемся. Они ей не были рады, они ей противостояли, но практически все понимали, что это насущный факт церковной жизни. И нам оставалось спокойно ждать, молиться и служить панихиды по убиенным, но не прославленным еще новомученикам до того дня, пока мы смогли после соответствующего решения Поместного Собора служить им молебны.
Быть может, у многих даже церковных людей возражения против канонизации царственных мучеников связаны с тем, что всем слишком памятна трагическая история времен царствования Николая II, закончившаяся Октябрьской революцией?
Синодальная комиссия по канонизации рассмотрела все самые болезненные вопросы, связанные с январскими событиями 1905 года, с отношениями царской семьи и Распутина и т. д., и т. д., и дала на них не лакировочно-укрывательский, а трезвый ответ, исходящий из церковных критериев. Обобщая его, можно сказать так: подвижник благочестия, как и любой христианин, который находится в пучине общественного служения, не может оцениваться по тем же критериям, что и монах-пустынник. Когда мы говорим о святости человека, бывшего белым священником, боярином или царем, нам нужно понять, сумел ли он в тех конкретных условиях, в которые был поставлен Промыслом Божиим, пройти свой путь достойно, по-христиански. И в этом смысле такие святые, как императоры Константин равноапостольный, Юстиниан Великий или князья Владимир, Александр Невский, Дмитрий Донской, являют собой особый тип святости, свидетельствующий о том, как вопреки кипению страстей, политически жестким реалиям жизни, всячески призывающим идти на компромиссы, можно в главном, в верности сердца, остаться до конца преданным Христу. Весь последний этап жизни Николая II есть явное свидетельство такого рода. (Хотя мы знаем множество примеров, когда в послереволюционные годы люди как будто правильных воззрений вели себя мелко и недостойно.) И кроме того, ведь нельзя же было так по-христиански твердо и мужественно прожить последние несколько месяцев перед смертью, если бы вся предыдущая жизнь Государя этому противоречила!
Многих смущает канонизация тех святых, о которых историческая наука говорит как о людях жестоких. Например, об Александре Невском известно, что он и убивал, и карал. Как это согласуется с понятием святости, жизни во Христе?
Святость - это не награждение посмертно орденом Дружбы народов за хорошо прожитую жизнь. А православный святой — это не Ганди с его учением о непротивлении злу насилием. Вообще, типы святости многообразны, их нельзя сводить к одному благочестивому монашескому деланию. Пути к святости, то есть к раскрытию в человеке образа и подобия Божиего, даны самым разным людям — и священникам, и мирянам, остаются ли они благочестивыми семьянинами, принимают ли подвиг юродства, призывает ли их Господь к общественному служению, как тех или иных полководцев, князей, императоров.
Критерий святости - это не примерное поведение, за которое ставят оценку, как в школе, пять или пять с минусом, а следование правде Божией, которое стало определяющим для человека, и ее исполнение — итогом всей его жизни. Даже если на этом пути человек ошибался, согрешал (только один Господь не причастен греху) или тем более был участником великих исторических событий.