Зарубежная Православная Церковь считает, что Русской Православной Церковью должно быть принесено всеобщее покаяние. Это реально?
На мой взгляд, это абсурдно по сути. Покаяние — таинство индивидуальное. И именно таинство, а не открытое публичное действо, совершаемое на авансцене истории. Каяться можно перед Богом, но не перед Зарубежной Церковью и кем бы то ни было еще. Я думаю, что каждый, ежели он действительно христианин и осознает свой грех, порожденный тем или иным чрезмерным компромиссом, принес или принесет покаяние в таинстве исповеди. И не нам судить священников и архиереев, понесших свой крест служения во все эти страшные годы безбожной власти.
Что такое церковная политика?
Это определение священноначалием или лицами, к тому призванными, такого исторического пути для отдельной Поместной или всей Вселенской Церкви, который в ее отношениях с власть предержащими и с обществом в целом на тех или иных этапах церковной истории был бы наиболее верен для свидетельства евангельской истины, непреткновенность благовестил которой и есть единственная конечная цель всякой церковной политики.
Сейчас все чаще можно увидеть Святейшего Патриарха на встречах с разными политическими деятелями, представителями различных партийных движений. Почему Церковь так впрямую участвует в общественно-политической жизни?
Святейший Патриарх встречается прежде всего с государственными деятелями, и это естественная позиция предстоятеля Церкви, неизбежная в любой реальной исторической ситуации. Каждый раз Церкви приходится выстраивать взаимоотношения с той властью, которая есть в реальности, а не с той, которую хотелось бы видеть в идеале. И от уровня взаимопонимания зависят не какие-то права и привилегии епископата, а то, как будет существовать Церковь в рамках нынешней общественно-политической системы, к примеру, каким будет налоговый кодекс для религиозных организаций и для общественных и коммерческих; как будет сформулирован закон о свободе вероисповедания и будет ли он отличать Православную Церковь и другие традиционные конфессии от маргинальных сектантских объединений, состоящих из нескольких человек, и так далее, и так далее.
Изменяет ли себе Церковь, вторгаясь в сферу текущей политики, например, когда во время событий девяносто третьего года Патриарх пытался урегулировать конфликт между Ельциным и Верховным Советом?
Безусловно, не только не изменяет, но и продолжает традицию, изначально присущую Православию в сфере церковно-государственных, церковно-общественных отношений. Начиная со времени императора Константина Великого и до нашей эпохи, отстранение Православной Церкви от дел государства и общества никогда не было не только нормой, но никогда не признавалось допустимым. В 1927 году в предельно сложной ситуации это было сформулировано приснопамятным, тогда еще митрополитом, Сергием, сказавшим о народе, в то время уже не исключительно православном, что его радости - это наши радости, а его беды - наши беды. Совершенно аналогичная ситуация была и в 1993 году. Страна действительно стояла на грани гражданского конфликта, который мог привести к самым непредсказуемым последствиям. И Церковь не могла остаться в стороне от попыток его решения. Такое отстранение даже помыслить недопустимо перед памятью преподобного Сергия, святителя Алексия, священномученика митрополита Филиппа, патриарха Гермогена и сонма других иерархов и мирян, активно вмешивавшихся в государственную политику своего времени.