Жаль, конечно, было нарушать всю эту идиллию тостеров с колесиками, но стрит-расер на то и расер, что может домчаться из пункта А в пункт Б за рекордно малый промежуток времени. Истребитель рявкнул турбиной наддува, и, не успев насладиться игрой педалей и шипением впрыска, был вынужден усмирить свои клапаны, поршня и валы — мы приехали.
Логику Татьяны, если она у нее вообще была, я понимал с трудом. Я не собираюсь оспаривать тот факт, что мужская и женская логика — две большие разницы. Но не настолько же большие! Скорее, собака зарыта в другом: Танина логика, даже женская, повесила на ворота большой замок и пошла гулять.
А как еще объяснить, что девушка, перед которой стояла задача "нормально одеться", пошла в… отдел нижнего белья! Конечно, я с ней не пошел. Трусики, лифчики, чулочки, кружевные бодики и прочие прибамбасы хорошо смотрятся на женском теле, но любоваться этим на витрине!? Я что, на фетишиста похож? Нормальные герои всегда идут в обход, так что я послал свою головную боль куда сама хотела, а сам двинулся к прилавку с mp3-дисками.
В этом отделе, принадлежавшему некоему ИПБОЮЛ Пчелкину, торговля сегодня не шла. Две продавщицы щебетали о чем-то своем, разглядывая очередной номер "Космополитана", а сам ЧП припал, свернув голову набок, к автомобильному LCD-монитору, нервно теребя в руке несколько накладных. Недостаток конструкции заключался в том, что монитор все-таки автомобильный, и крепиться, по задумке авторов, должен к потолку, а не к табуретке. Так что чемпионат мира на экране перевернулся с ног на голову. В таком положении его хорошо из Австралии смотреть.
— Саш? — произнес я.
— А, здорово, здорово, — отмахнулся тезка, и снова вернулся к летящему из-под колес гравию.
Однако экстремальные условия и нечеловеческие страдания Пчелкина никак не могли помочь Колину Макгрею, в радиатор автомобиля которого достаточно удачно вошел камушек. Удачно — не для гонщика.
— Саш, поговорим? — предложил я.
— Потом, — буркнул расер. — Потом. Видишь — работаю?
— Это я вижу, — усмехнулся я. — Возьму тогда что-нибудь послушать?
— Да на здоровье!
— Ну, пока, — попрощался я, прихватив несколько дисков.
— Саша, — воскликнул Пчелкин. — Вечером встретимся, поговорим, о'кей?
— Да без проблем, — пожал я плечами. — Расскажешь, кстати, чем кончилось.
Тезка клятвенно заверил меня, что сообщит каждый пунктик в стенограмме штурмана, после чего я удалился. Удалился, правда, недалеко. На плечо легла знакомая рука, а вторая потащила из заднего кармана джинсов бумажник. Без похода к гадалке, по завистливому взгляду большей части мужчин, было нетрудно догадаться, кто там повадился лазить у меня в штанах.
— Эй, брателло, — раздался громкий возглас. — Она у тебя лопатник скрысила!
Обернувшись, я наткнулся на охранника в черной униформе, крепко держащего воровку за руку. Татьяна обезоруживающе улыбнулась и чмокнула меня в небритую щеку.
— А, — отмахнулся я. — Потом расплатится.
Парень, щелкнув языком с видом эксперта, отпустил девушку и зашагал прочь.
— Смотри, что я купила! — беглянка извлекла из пакета крошечные стринги.
Вся мужская половина покупателей с интересом уставилась в нашу сторону. Я почувствовал, что заливаюсь краской. Только от чего? От смущения, или злости? Заставь дурака Богу молится…
— Пусти козла в огород, да? — произнесла Таня, словно прочитав мои мысли.
— Типа того, — рассмеялся я.
Вечером, закрыв девушка в квартире, и строго-настрого велев никуда не уходить и никого не впускать, а если и уходить — то меньше глазеть по сторонам, я поехал в РК "Неон". Вообще, учитывая, что завтра самый поганый день недели — понедельник, тащиться к черту на кулички на ночь глядя совершенно не хотелось. Но тезка просто так паниковать не будет, а если он оторвался от чемпионата мира, значит произошло нечто действительно из рядя вон выходящее.
В "Неоне" вообще достаточно часто тусуются расеры. К ним здесь уже успели привыкнуть, и даже охранники парковки спят спокойно, когда тишину ночи разрывает гром двигателя или свист тормозов. Охрана предназначена для того, чтобы охранять спокойствие, и, в первую очередь — свое.
Тезка сидел за столиком с желтым шестиугольником эмблемы Лиги, и потягивал из высокого стакана свой излюбленный наркотик — "Пепси". Тело гонщика ритмично дергалось в такт музыки. Я сел на свободный стул, и протянул другу руку.
— Наконец-то! — Саша с силой сжал мою ладонь. — Я уж думал, борода отрастет, пока дождусь.
— Ну-ну, — усмехнулся я, жестом подзывая официантку. — Рассказывай.
Пчелкин пару минут пристально изучал меня, словно впервые видел. Я украдкой ощупал руки и ноги — все на месте. Даже щетина никуда не думала деваться. Подошедшая официантка скромно стояла рядом, не решаясь нарушить столь многозначительное молчание.
— Ну? — не выдержал я.
— Баранки гну, — усмехнулся Саша. — Ему, пожалуйста, того же, что и мне, — небрежно бросил собеседник официантке. — А ты давай рассказывай.
— Чего рассказывать-то? — пожал я плечами.
— Все, — ударил кулаком по столу тезка. — Мы вместе собирали эту тачку, и, если хоть царапина на ней будет — в порошок сотру!
— Чего-то я не все понял… — медленно произнес я, постукивая по столешнице подушечками пальцев. — Ты про что?
— Утром сегодня двое таких, — Пчелкин расставил в сторону руки, изображая объем мышечной массы. — Интересовались машиной.
— "Таких" — это каких? — уточнил я.
— Ну… таких, — тезка повторил жест. — Представились журналистами. Ага! Дурака нашли. Я что, журналюгу от бандюги не отличу?
— А отличишь? — усомнился я.
— Хм! — заверил друг.
— А с чего ты решил, что именно этой машиной?
— А как ты думаешь, много в городе красно-желтых "червонцев", со срезанными ручками? Нет, может еще есть — откуда я знаю? Только другого идиота, гонявшего вчера по городу под две сотни, я назвать не могу. Как тебе так встревать по жизни удается, а?
— Уметь надо, — развел я руками. — Но ты-то тоже не отстаешь.
Саша правильно понял мой намек, и поспешно прикусил язык. Между мной и ним сейчас большая разница — мой мотор жив, а его паровоз склеил шины.
— Что ты им сказал-то? — осведомился я.
— Да ничего. Сказал, что слепой с рождения, — улыбнулся Пчелкин. — Саша, это же вилы! Скоро начинается чемпионат по драг-расингу. Представь, какое будет попадалово, если с машиной что-то случится? Ты — единственный человек, которого Лига может выставить на старт. Саш, не подкачай, а?
— Не писай в рюмку, — я потянулся через стол и похлопал тезку по плечу. — Все будет зашибись. Я тебе обещаю.
— Вот и ладно, — успокоился расер.
— Это все? — спросил я.
— Да, а ты что-то еще хотел? — вопросительно поднял бровь Саша.
— Как думаешь, стоило мне ради этого тащиться сюда? — нахмурился я.
— Думаю — да. Хотя, нет. Есть еще кое-что. Вчера там некоторые трудности были… в общем, завтра ночью снова будут гонки. Я сюрпризик небольшой приготовил, приезжай — тебе понравится, — пообещал Пчелкин. — Теперь, кажется, точно все.
Да, радость жителей родного города была бы не полной, если бы не было нас. К черту скромность! Не дадим спать родному городу! Это, кроме всего прочего, хитрый тактический ход. Вчера ночью мы оттянулись, разбудили половину Челябинска, так что завтра добропорядочные налогоплательщики будут спокойно спать, не ожидая подвоха. Хрен! Мы и сами почивать не будем, и другим не дадим. И плевать, что кому-то с утра на работу. Идиотизм! Но пропустить этот акт вандализма я, все же, не мог. Спать — только время терять.
С другой стороны вырисовывалась другая проблема. Кто бы мною не интересовался, ясно одно — им не автограф мой нужен. И, по большому счету, и не я. Им нужна Татьяна.