А тысяча выстрелов на каждого это очень много для экономике, хоть и капля в море с точки зрения обучения. Надо уже не люстры эти производить, а боеприпасы. Много их никогда не бывает, но кажется только я столь серьёзно относился к сгущающимся тучам. Даже король кажется уверен, что его полумер с созданием парочки новых армий и новых субсидий космическому судостроению хватит на всё про всё.
Танцы тем временем продолжались, один за другим кавалеры приглашали леди и иногда дам на танцы. В целом, даже замужних могли приглашать другие мужчины, ничего такого в этом не было. Так например Артур в знак уважения первой пригласил на танец мудрейшую из Норданов. Эта женщина годилась ему в бабушке, однако важно было намерение и подтекст с которым делалось приглашение, а не личное веселье.
Хотя некоторые не очень опытные и крайне юные дворяне приглашали просто тех, кто не был слишком выше их по статусу, ориентируясь исключительно по внешним критериям.
— Ещё две… — произнёс я прогладывая после нормы в две таблетки ещё столько же, понимая что расплачусь за это часов через шесть перед сном, когда эффект спадёт, а принять больше будет нельзя из-за и без того высокой концентрации медикаментов в теле.
А затем передав трость и выпрямившись, я гордо пошёл в направлении известной каждому леди, которая уже отказала многим другим кавалерам. Не прямо, а через своих фрейлин. Каждый из кавалеров хотел потанцевать с Кристиной Нордан, красивейшей из дочерей главы семейства Нордан. И для этого Кристина окружила себя подругами, которые заранее знали с кем будет танцевать Кристина, а с кем нет. А чтобы кавалерам не было обидно, они уходили с её подружками, не падая лицом в грязь и не удаляясь в одиночестве от хихикающий группы леди.
Однако на себе я уже пару раз словил якобы случайные взгляды Кристины. Она явно кого-то ждала и всё больше я был уверен, что именно меня. Какие у неё были мотивы на это? Крайне простые и банальные, но пока что мне требовалось ещё кое-что проверить. Поэтому я подошёл и протянул руку с предложением танца.
И никто не колыхнулась, все фрейлины замолчали и даже перестали хихикать. Решение принималось Кристиной, которая выдерживала паузу и наращивала напряжение, скрывая свои эмоции за веером и холодной аристократичной маской. Она пристально изучала меня, ждала какой-то реакции, но и моё лицо словно тихая гладь на бездонном озере не выражала ничего кроме тихого спокойствия.
— Вы сможете станцевать Единственную Иронию Дитриха, господин Мордред? — спросила она, всё ещё закрывая лицо веером и лишь сверкая своими голубыми глазами.
— Это мой любимый танец, — заявил я, развеивая тем самым беспокойства Кристины касательно моей единственной руки и хромоты. — И смею заверить, что для вас он станет незабываемым.
Многие дворяне следили за моим маневром и дерзостью. Наплевав на всё Мордред снова выбрал то, что не сможет проглотить. Нагло подошёл к самой высокой и красивой девушке на балу, организатором которого являлся её отец. И какого же было удивление всех, но не самого семейства Нордан, когда Кристина передала веер одной из фрейлин, после чего приняла приглашение и улыбнулась мне, сменить холодную маску на тёплую, но такую же искусственную, как и всё происходящее на балу.
И хоть Мордред был тем ещё засранцем, но стоило отдать ему должное. Танцевал он настолько же хорошо, насколько Лекс управлялся со своими револьверами. Из всех атрибутов дворянской жизни именно балы были страстью и слабостью Мордреда из-за чего он так сильно хотел, чтобы его приняли обратно в высшее общество. Ну и конечно его манили молодые дворянки, которые отличались недоступностью и от того были столь желанными. Ни одна из шлюх не могла дать того любовного азарта и столь яркой страсти, сколько давали романтические интриги при дворе.
Тем временем музыканта начали играть новую песню собственно саму Иронию Дитриха, которую традиционно играли лишь единожды. Болеутоляющие начали действовать на полную и с Кристиной мы завертелись в танце, кружилось её платье и сверкал подол моего дворянского плаща. Раз за разом мы сходились и расходились, при чём делали это несколько быстрее и чаще, чем в вальсе.
Сам танец из-за этого казался неким противостоянием и борьбой. И танец этот был выбран Кристиной не случайно, а я же, глядя в её сверкающие огнём глаза, лишь убедился в своих догадках. Власть в этом мире держали мужчины, но дураком был тот, кто был в состоянии увидеть самых опасных конкурентов среди хищных леди и дам.