— Мордред, вижу тебя и радуюсь, прикрой меня с правого фланга! — раздался голос Ланселота, который не стал отступать и не испугался роботов-камикадзе, ведь с рёвом далеко вперёд побежали солдаты Имперской Армии, которые готовы были даже телами закрыть командира.
Я же начал разгоняться, выходя на максимальную скорость. Меня почти не беспокоила тяжёлая техника врага, ведь без устали грохотали Рыцари в тылу, которыми командовал Гарет. Тысячи ракет градом осыпали землю, выжигая всё и точеные лучи кораблей с орбиты подрывали всю технику, которая посмела стоять на месте слишком долго. Мы навязывали врагу манёвренную войну, не давая тому воплотить столь желанную доктрину глухой обороны. Империум тоже делал выводы и учился на своих ошибках.
Однако расслабившись лишь на мгновение, я едва тут же не отправился в ад, когда над головой спикировала авиация. Сделав свой заход она разрядила мой ионный щит и чудом мне удалось прикрыться щитом, не получив при этом серьёзных повреждений. Тут же лазерные лучи начали разрезать небо, но под чудовищными перегрузками потомственные пилоты Рангды умудрялись уклоняться даже от столь точного оружия, демонстрируя весь потенциал авиастроения своей Родины. Невероятно манёвренными были их истребители, впрочем, даже их сбивали, просто не так часто как других ксеносов.
— Ионные щиты ещё не перезарядились, может стоит переждать? — спросила Птичка, прыгая от одного прибора к другому.
— Отдать врагу инициативу смерти подобно, — коротко ответил я, продолжая мчаться через руины ДОТов и траншеи, под взрывы противопехотных и противотанковых мин под ногами.
Подобное не могло навредить ступням Рыцаря, зато из-за дрожи вызванной моей поступью детонировали даже мины в ближайшем радиусе. Своим движением я буквально расчищал путь для пехоты, которая уже бросилась в наступление вслед за мной. С гордо поднятыми головами они бежали со всех ног, ведь знали, что ни один пулемётчик или снайпер не высунется, пока земля дрожит от бега Рыцаря.
Хотя порой находились отчаянные ксеносы, которые за один выстрел тут же расплачивались жизнью. Болтерные пушки на моей голове стреляли болтами, фактически маленькими ракетами, сравнимого с зенитками калибрами. Разгоняясь до чудовищной скорости им даже не нужно было попадать в цель, ведь после столкновения они взрывались и разлетались на осколки, поражая врагов на приличной площади и делая любые укрытия куда менее эффективными, а с учётом роста Рыцаря и траектории стрельбы укрытия вроде личных окопов и траншей можно счесть бесполезными на ближней дистанции.
— Буря становится всё сильнее, я снова слышу голоса, которые не должна слышать, — произнесла Птичка, а я вдруг осознал, что начал получать несвойственное мне удовольствие от лицезрения разорванных на части врагов.
Каждое убийство грело душу и будоражило разум сильнее чем адреналин. Кровавый азарт грозился полностью меня поглотить, но новый разряд ошейника одёрнул меня словно бешеную собаку. Признаться из-за тока здравый смысл ко мне не вернулся, однако и сравнение с собаками было выбрано не случайно. Условный рефлекс после десяти таких ударов начал вырабатываться и вот уже у меня пропало желание рвануть вдоль линии фронта, чтобы помясить пехоту.
Моей целью было не уничтожение всего и вся, а ликвидация угроз для наступающей пехоты. Война не должна была превращаться в развлечение.
— Замечена подозрительная активность, — раздался звук из ошейника и тут же меня ударило током раз в пять сильнее, чем до этого, а пустотная аура вырубила меня на мгновение, заставив Рыцаря встать как вкопанного.
— Ой! — вскрикнула Птичка и растворилась, как и утихла созданная ей буря из хрустальной крошки.
Буря эта должна была прикрывать наступление пехоты, однако ошейник сразу заметил повышение психической активности, а также нечто аномальное. Аномальное же почти всегда воспринималось им как угроза.
— Мордред, доклад, — тут же и примарх второго легиона заметил неладное, сразу же выйдя на связь.
Подобными проверками он не только следил за полем боя и контролировал ситуацию в избранных подразделениях, однако и проверял рассудок каждого носителя подобного ошейника. Он хорошо разбирался в любых видах одержимости и при появлении ряда критических симптомов его долгом было активировать принудительную ликвидацию даже если уровень опасности был ещё невысок. Всё же в автономном режиме ошейник контролировался ИИ, который не был идеальным и был способен ошибаться.