Внезапно у Адама образовался ком в горле. Он уже видел как на потолке заиграли тени. Тогда всё тоже началось с такой мелочи. Однако в этот раз Мойран намеренно вёл своих последователей в ад, веруя в то, что пройдя это испытание мы все станем сильнее и заслужим прощение Императора. Но чем сильнее мы стремились к этому, тем дальше уходили от света Истины.
Не в силах справится со своим голосом, Адам обратил внимание на своего помощника. Молчаливого седого мужчину, который проводил почти всё своё время на коленях, сжимая амулет с Его Ликом и бубня что-то себе под нос. Он был единственным выжившим в той демонической бойне на проклятом отсеке нижней палубы. Его выживание было чудом и очень быстро он стал мессией, святым, который по мнению простого люда знал что-то непонятное им.
В это уже почти поверил и сам Адам, а когда давление тёмных сил стало слишком сильным, он обратился за помощью к мессии. Настало время откровения, если не сейчас, то никогда. Подойдя к нему под взоры всех собравшихся, Адам просто посмотрел на святого и тот всё понял без слов.
— Я смиренной жил и служил кораблю с момента своего первого вздоха. Рождённый во тьме отсека, никогда не ступавший на землю и не видевший морей, я знал лишь сталь и пустоту, что стала для меня домом. У меня ничего не было и было всё. Я не купался в роскоши и каждый день думал лишь о том, где бы достать еды на ужин. Мои мозолистые руки перетаскивали тонны грузов, но я никогда не жаловался, ведь в моей каюте меня ждала семья. Моя любимейшая жена и светлые дети… — говорил святой, а руки его начали дрожать, костяшки побелели и даже раздался хруст суставов, столь сильно он сжал амулет. — Я был с ними, когда кара снизошла на нас за наши грехи.
Все внимательно слушали его и не могли отвести взглядов. Словно павшие жертвой какого-то заклятия, все собравшиеся стали невольными узниками каждого его слова. Свет засиял во тьме, где блуждали невинные души и теперь настало выйти к Истине.
— Голоса вопили повсюду, лики чудищ искажали корпуса и кровью плакала "Фортуна", мой дом погрузился во мрак. Одним за другим люди сходили с ума и взглянув в глаза своей жены, занёсшей нож, я понял… понял насколько бездонной может быть боль и сколь слаб человек перед тьмой, ожидающей нас там, где мы её никогда не ждём, — голос святого начал срываться, он перестал моргать и начал трястись, из-под ногтей пошла кровь, окропляя покрывшийся инеем пол. — И голос сказал мне, что я должен сделать. И я сделал этот, не сомневаясь ни секунды. Одним за другим я убивал всех предателей и безумцев, что стали жертвой собственных грехов. Трубой я проломил её череп, ножом вскрыл горло одержимого солдата из его лазгана расстрелял предателей Веры. Император вёл меня, я стал проводником его воли!
В ужасе Адам вскочил, но оглядевшись полностью осознал, что происходит. Было поздно что-то менять и лучшее, что он смог сделать — сбежать, снова.
— И чтобы пройти через это безумие и спасти свои души вы должны доказать силу своей Веры! — закричал безумец, а кровь начала течь из его глаз и ушей, меняя реальность вокруг и раскрывая завесу, через которую наружу пытался вырваться демон. — Жертва! Только она может спасти вас! Чем больше вы отдадите, тем большую значимость приобретёт ваша цель! Во имя Его я убил свою семью и друзей, а сейчас отдам и жизнь! Император говорит во мне!
На пол со звоном упал амулет, в котором исказившись варпом застыл хмурый лик Императора, чей образ приняли тёмные силы, толкнув в пропасть ещё одного смертного, что потянул за собой тысячи других. Одним за другим все, кто слышал эту речь, начали убивать себя и друг друга, веря в то, что делают это по воле Императора ради спасения своих душ.
Лишь Адам бежал, расталкивая безумцев, которым не было до него дела. Они приносили ценную жертву, а Адам таковой не являлся, ведь здесь не было его родных или друзей, что уж там, за столько лет в космосе Адам каким-то образом умудрился остаться одиноким, несмотря на то, что через него прошли десятки тысяч пациентов.
— Тревога! ТРЕВОГА!!! — кричал Адам, прорываясь из коридора и надеясь, что его кто-то услышит.
И его услышали. На очередном повороте Адам врезался в космодесантника словно в стену. Ошалевшим взглядом он оглядел того, а также отряд, который уже знал о случившемся.