И с треском и звоном начал воплощаться хрусталь, разрастаясь подо мной словно и лёд. Сразу же по возвращению вертикального положения я выстрелил копьём в спину уходящего демона, который снова зарычал и недовольно развернулся, расплёскивая свою огненную кровь.
— ЛЕЖАТЬ!!! — завопил он и ударом молота запустил в меня бронетранспортёр, послав тот в полёт словно мячик для гольфа.
Это вынудило меня снова прикрываться щитом, а сам демон уже сократил дистанцию, снова показывая, что даже первый тупица во вселенной одним упорством через десятки тысяч сражений может чему-то научиться и стать невероятно опасным врагом.
— ТЗИНЧ!!! — завопил я и вместе с ней закричала душа Мордреда.
Молот словно комета нёсся прямо на макушку Рыцаря, но ещё до удара варп исказился хаотичными переменами. Прямо на пути молота начал появляться стена хрусталя и с чудовищным звоном грубая сила превращала в пыль магию. Молот преодолевал один метр за другим, заставляя стену трещать и взрываться, приближаясь к моей макушке. И вот уже проклятый металл и огонь обожгли мой последний визор, как вдруг…
Со слабым стуком ударился молот о мой щит, отдав последние крохи импульса.
— И снова магия победила, — над ухом Вестника Рока раздался голос Тзинча и под его смех моё копьё уже пробило зубы драконьей пасти.
Чудовищной силы плазменный взрыв разнёс оторвал голову и обугленный череп упал в десяти метрах позади демона. Лобная кость не треснула, как и верхняя часть черепа оставалась единой. Однако шейные позвонки от ударной волны потрескались и переломались, а перепад температуры выжег всё вокруг них, пока ударная волна просто оторвала голову.
С грохотом демон упал на колени, продолжая цепляться руками за молот, а я медленно вонзил копьё в нижнюю часть шеи и инициировал вторую реакцию на острие копья. После уже последовали три добивающих ударов в спину, которыми я разворотил всю грудную клетку. Теперь демон точно был мёртв.
И с одной стороны Кхорн был в свойственной ему ярости. Его и без того огненный нрав превратился в пламенный шторм, обрушившийся на планету. Причиной тому была слабость его последователей, так и ненависть по отношению ко мне, что столь прекрасную битву я испоганил использованием подлой силы. С другой же стороны некоторый интерес проявил Кхорн ко всем Рыцарям.
В тот момент многие почувствовали в своих душах несвойственные эмоции, однако объяснить подобного не могли. Для галактики существование магии было нормой, но любые теории о существовании разумных сил претендующих на власть над всеми душами… нет, подобное считалось глупостью и архаичными пережитками религий, пытавшихся узреть в научной природе варпа магию. Конечно же это было заблуждением, в которое Империум намеренно вверг сам Император.
Однако как во время Эры Раздора короли-колдуны терзали Терру, так и во всех других мирах те же Рыцари сражались с колдунами, которые представляли не меньшую угрозу чем ксеносы. И псайкеры были всегда, как и неподвластное простому разумению смертных слишком часто влияло на судьбы.
— Скольких же я поверг… — прошептал я, а голос мой разносился с пылью хрусталя по всему поле боя. — С такой силой мы действительно можем победить. Нет… с такой силой мы точно победим.
— Это лишь малая часть моего могущества. И чем сильнее ты будешь становиться, тем дальше будет простираться горизонт твоего потенциала, — отвечал мне Тзинч.
В этот момент моя душа говорила в унисон с душой Мордреда. Мы стали фактически единым целом из-за чего мне трудно было понять было ли это обращение из прошлого к Мордреду, или разрезая само время со мной говорил Тзинч из будущего. Хотя вопросами я терзался, меня интересовал именно тот потенциал… предел моих возможностей и пламя опасных амбиций.
— О-о-о, вот о чём ты думаешь… — протянул Тзинч, пока в центре столицы Герелианы-4, многомиллиардного города, разгоралось пламя и едкий дым поднимался к небу. — Да, Мордред, он именно там. Он взял сразу четыре дара, не желая отдавать предпочтения кому-то одному. Это говорит о его дерзости, но за это же он будет наказан. Возможно именно тобой? Я бы хотел, чтобы это сделал ты.
— Не слушай его! Не слушай! Не слушай! Не слушай! — внезапно защебетала Птичка, начав клевать хрусталь, покрывающий всё моё тело.
И вместе с её голосом все сильнее меня отрезвлял и этот настойчивый звон. Наваждение начало спадать, как и сам Мордред почти сразу почувствовал подход и ложь в словах Тзинча. У меня было довольно хорошее чутьё на враньё, но у Мордреда… у него этот навык достиг абсолюта. Всю его жизнь им только и пользовались, из-за чего любая попытка подобраться к управлению им сталкивалось с невероятно сильным сопротивлением. Из-за этого он порой был до жути предсказуемым.