И хоть опускать руки было нельзя и впереди Камелот и всю Альбу ждала победа, но после того, как эта система будет спасена, для этих граждан начнётся участие в Великом Крестовом Походе. Рыцари уйдут на войну, а население продолжит наращивать военное производство для обеспечения фронта всем необходимым. Всё только началось, но всё же во мраке космоса для Альбы, а до этого для бессчётного числа других миров, закончилась Эра Раздора и начался рассвет Человечества.
Я же решил отправиться домой, в своё родовое поместье, однако нашёл лишь руины. Бомбёжка разнесла всё, а что не было разорвано осколками и сломано взрывами, то сгорело. Но среди пожарища я нашёл вход в подвал, а уже там всё самое ценное, что было спрятано как можно глубже, вместе с припасами для защитников, с боем отступившим с этих позиций. Тогда казалось, что сюда уже никто не вернётся и последний бой ксеносам придётся давать во дворце.
На душе у Мордреда было неспокойно. После всего того, что произошло с ним за может не длинную, но насыщенную жизнь, он будто бы не верил, что всё… всё стало нормальным. Он больше не изгой, презираемый всеми, его имя очистили и он даже стал пилотом Рыцаря, как хотел его дедушка, не заставший падение его потомков. И "Проклятье Морганы" исполнило свою судьбу, сделав то, о чём никто из Рыцарей и мечтать не мог, победив в схватке с демон-принцем, пусть конечно и не в одиночку.
— Не спешите и не пытайтесь от нас убежать. У вас всё равно не получится, — вдруг раздался грозный голос из динамиков силовой брони, а затем и топот космодесантника.
Я уже было подумал, что речь обо мне, но сразу после этого среди громких шагов космодесатника раздался и уже вполне человеческий топот, а затем и женский голос:
— Я не убегаю, просто времени мало и надо всё успеть! Кошмар, здесь же ничего не осталось, посмотрите, здесь когда был лес, а теперь лишь чёрное пепелище и разорванные стволы деревьев. Кошмар, а сколько тел, гильз, крови… и запах гари перемешанный с выхлопными газами техники. Так пахнет война. О, смотрите, это же лишённый всего гражданский. Стоит на руинах собственного дома, под завалом которого погребены все его надежды вместе с любимейшей женой, тремя детьми и родителями, нашедших свою судьбу под градом огненного металла.
— Не фантазируйте, это не профессионально, — подсказал шествующий рядом с женщиной солдат Имперской Армии. — Человечество должно знать правду.
— Да-да, я просто предположила, — произнесла женщина, после чего группа подошла ко мне. — Здравствуйте, я летописец Великого Крестового Похода, можете рассказать, что вы чувствуете? Ой, а вы вообще меня понимаете? Сколько ваш мир находился без связи с Террой? Как вас зовут? У вас нет руки, вы солдат?
— Она мне нравится, — вдруг раздался голос птички, которая тоже любила задавать много вопросов и при этом сама толком ничего не знала.
Я же вздохнул и повернулся к женщине, прекрасно её понимая. Терранский акцент давал о себе знать, как и манера речи была совершенно иной, склонения отличались и некоторые слова звучали странно, порой непонятно, но в общих чертах всю суть я понял и поэтому ответил.
— Один вопрос за один ответ.
Глава 40
— Эх, как похорошел Камелот при Империуме, — расслаблено произнесла Геральдия, присаживаясь за столик ресторана во внутреннем квартале. — А вам нравится Император?
— Конечно, — ответил я, присаживаясь за столик и глядя через панорамное окно размером со всю стену, любезно сделанное снарядом рангданцев.
— А как вы предпочитаете показывать свою любовь к Императору?
— Ну вот Имперские Истины читаю, сражаюсь на поле боя и проливаю кровь за человечество. Всё ради нашего Императора, Любимейшего Всеми.
— Похвалите ещё Императора.
— Ну, как его похвалить, ну, заебись Император. Пиздатый правитель. Как его ещё похвалить? Хе-хе.
— А ещё пара красивых слов?
— Аквила в сердце, свет Истины в разуме.
— Спасибо.
— Да на здоровье! Все мы слуги Императора.
Что уж говорить, я с самого начала не верил в какую-либо непредвзятость этих журналистов, кличущих себя летописцами. Как собственно и Геральдия прекрасно понимала, чем занимается. Есть такая штука — идеология, без неё государство долго не проживёт. А ещё есть такой инструмент с пугающим названием, как пропаганда. На самом деле в этом слове ничего страшного нет, ведь пропаганда это просто распространение информации с целью формирования нужного общественного мнения.